МОЛНИЕНОСНАЯ ВОЙНА. ВООРУЖЕННЫЕ СИЛЫ часть 6

Не просто дурак, а типичнейший дурак.

Но у него 7 лет суворовского училища, КВОКУ с отличием, служба на командных и штабных должностях, Военно-дипломатическая академия, 4 года в женевской резидентуре ГРУ.

Мухинские пассажи о формализме в системе образования очевидно ускользнули от внимания.

Если витюшка со своей военной безграмотностью при этом был типичнейшим офицером СА, грош цена такой армии.

Опубликовано письмо Ворошилова Сталину, где "первый маршал", бывший член Реввоенсовета 1-й Конной армии, заявляет: "Если бы я вовремя не убрал Думенко, он наделал бы нам больших неприятностей".

А еще были Щорс, Миронов и, пожалуй, Сорокин. На Чапаева работник с населением Фурманов тоже вовсю стучал Троцкому. Правда не достучался. Не успел.

Введение института военных комиссаров и установление принципа «двуначалия», 1917-1923 гг.

«Блюстители высших интересов социализма», - так были названы военные комиссары в обращении Наркомвоенмора от 21 марта 1919 года. Создание такого института было одной из важнейших сторон деятельности партии большевиков и военного ведомства в строительстве новой армии. В программном документе Наркомвоена «Наша, задача» говорилось: «Политический контроль над всей организацией и жизнью армии вручается военным комиссарам. Пост военного комиссара есть один из самых ответственных и почетных в Советской республике. Комиссар охраняет теснейшую внутреннюю связь между армией и советским режимом в целом. Комиссар не только скрепляет своей подписью приказы, но и обязан добиваться их выполнения».

Первоначально комиссары мыслились как своего рода контролеры деятельности военных специалистов. Так, военным руководителем Северного участка отрядов завесы стал инженер-генерал А.В. Шварц, комиссарами при нем - с 14 марта 1918 г. П.П. Торгушин и A.M. Ковригин, а 15 апреля их сменили М.М. Лашевич и И.Т. Смилга. Военным руководителем созданного 29 марта 1918 г. Западного участка отрядов завесы был назначен генерал В.Н. Егорьев, комиссарами к нему - И.М. Арефьев и A.M. Пыжев; у генерала К.К. Баинова - военрука Московского района - работали в качестве комиссаров М.Н. Тухачевский и Ю.В. Саблин. Следует отметить, что военный руководитель и два комиссара составляли «военный совет» - коллективный орган военного управления.

6 апреля 1918 г. в «Известиях ВЦИК» было опубликовано «Положения о комиссарах и членах военного совета». Оно открывалось указанием, что «военный комиссар есть непосредственный политический орган Советской власти при армии»; говорилось о личной неприкосновенности комиссаров, их ответственности, обязательности их подписи под приказами военных руководителей. Далее особо подчеркивались и конкретизировались контрольные функции комиссаров (в частности, за расходованием денежных средств и охраной военного имущества). Заканчивалось разъяснение определением порядка назначения комиссаров и сообщением об учреждении Всероссийского бюро военных комиссаров.

Взаимоотношения командиров и военных комиссаров определялись не только Положением, но и инструкциями для комиссаров полков, бригад и дивизий, издаваемых реввоенсоветами армий и фронтов. Так, в 1919 г. Приказом по армиям Южного фронта от 24 ноября 1919 г. были даны инструкции для комиссара полка в действующих частях. Надо отметить, что в составлении данного положения приняли непосредственное участие член РВС Западного фронта И.В. Сталин. В этом документе разъяснялось, что означает «контроль за военными руководителями». Комиссар участвовал во всей деятельности командира, вместе с ним принимал рапорты и донесения; юридическую силу приобретали лишь те приказы, которые были подписаны командиром и комиссаром: подпись комиссара под приказом командира означала отсутствие в данном приказе контрреволюционных мотивов. Если же комиссар был убежден, что издаваемый приказ является актом измены, он обязан был задержать приказ, арестовать командира, издавшего это акт, и назначить вместо него временно заместителя; при отсутствии такой возможности комиссар обязан был сам принять на себя командование, донося немедленно о случившемся вышестоящему комиссару.

Таким образом, наделение военных комиссаров данными полномочиями означало переход от широкой коллегиальности в управлении вооруженными силами (ВРК, воинские комитеты) к принципу «двуначалия», который вошел в историю советских вооруженных сил еще под одним названием - «принцип неполного осуществления единоначалия».

Сущность «двуначалия» в РККА в 1918 - 1920 гг. и последующие годы можно выразить следующим образом: «двуначалие» - это такая организационная форма управления войсками, при которой командир (военный руководитель) и комиссар совместно несут ответственность за боеспособность части, соединения и учреждения перед партией и советской властью и совместно решают все важнейшие вопросы жизни и боевой деятельности войск, причем командиру (военному руководителю) принадлежит определенная самостоятельность в решении вопросов оперативного характера, а комиссар, осуществляя политическое руководство, обладает исключительным правом контроля за деятельностью командного состава по всем вопросам жизни и деятельности войск, в том числе и по оперативным вопросам.

Подобную формулировку «двуначалия» мы встречаем в советской литературе. То есть с одной стороны, «определенная самостоятельность» командира в принятии решения по оперативным вопросам, а с другой, «исключительное право контроля» комиссара за деятельность командира.

Заступая на пост Наркомвоена, Троцкий сразу заявил о сокращении выборного начала. 21 марта 1918 г. Высший военный совет фактически отменил выборы в Красной Армии. Представляя проект, Троцкий разъяснял, что «мы чрезвычайно ограничиваем и во многих отношениях сводим на нет выборное начало по отношению к командному персоналу». Если для старой армии выборное начало являлось своего рода «методом классовой борьбы», то в новых условиях вопрос о выборности и назначении получает «второстепенное техническое значение». При власти Советов рабочих, крестьянских и красноармейских депутатов вопросы назначения и командиров, и комиссаров решаются этой властью. С другой стороны, только что мобилизованные солдаты не могли практически разобраться в том, кого следует выбирать. Наконец, выборность ставила командира в известную зависимость от солдат, что отрицательно сказывалось бы на установлении порядка и дисциплины.

В законодательном порядке выборность командного состава была отменена 22 апреля 1918 г. декретом ВЦИК «О порядке замещения должностей в РККА». Окончательное юридическое закрепление принцип назначения командного состава получил в постановлении V Всероссийского съезда Советов «Об организации Красной Армии» «. Декрет устанавливал, что должности командиров отделений замещаются по решению командира роты; кандидатура на должности от командира взвода до командира неотдельного батальона должны были подбираться в формируемых частях местными военными комиссариатами, в боевых условиях -командиром и комиссаром части; командиры отдельных батальонов, полков, бригад, дивизий и выше назначаются Наркомвоеном с согласия Высшего военного совета; о назначении на должности командиров (начальников) дивизий и выше каждый раз необходимо было доводить до сведения СНК. Помимо этого декрет ограничивал права выборных солдатских комитетов: ведь командные функции передавались назначаемому командиру, а контроль за деятельностью командиров и руководство политической и культурно-просветительной работой возлагались на комиссаров.

Нужно отметить, что введение принципа назначения командиров было существенным шагом вперед к переходу от широкой коллегиальности к единоначалию.

Важное значение в правовом регулировании деятельности высшего командного состава армии имели утвержденные СНК в декабре 1918 г. Положения о Главнокомандующем всеми вооруженными силами республики, Командующем армиями фронта, Командующем армией, Командующем всеми вооруженными силами на Украине, Командующем войсками военного округа. В соответствии с указанными правовыми актами Главнокомандующий, Командующие армиями фронта, армией обладали полной самостоятельностью во всех вопросах оперативно-стратегического характера, а также правом назначения, перемещения и отстранения от занимаемой должности командного состава вверенных им войск. Однако приказы, исходящие от их имени, должны были иметь также подпись особо уполномоченного члена реввоенсовета армии, фронта, республики. Командующие армиями фронта и армией в своих оперативных действиях были ответственны перед вышестоящим командующим и теми учреждениями республики, которым подчинялся Главнокомандующий. Тот в свою очередь имел право изменять состав войсковых соединений, фронтов; определять границы фронтов; устанавливать взаимоотношения между начальниками высших войсковых соединений. Члены РВСР, находясь в командировках при отдельных армиях, фронтах, не имели права вмешиваться непосредственно в практические распоряжения командующего. Главнокомандующий и командующие армиями фронта, армией обладали большими полномочиями в области издания военно-правовых актов, регламентирующих оперативные, административные и хозяйственные- вопросы армейской жизни.

21 июня 1919 г. РВСР утверждает «Положение о стрелковой бригаде, входящей в состав дивизии» , а 27 июля 1919 г. - «Положение о стрелковой дивизии, входящей в состав армии», в которых были твердо очерчены права и обязанности командира. Так, Положения устанавливали, что во главе соединения стоят командир и военный комиссар, при этом командир является начальником всех войск, учреждений и должностных лиц, входящих в состав соединения, и направляет действия подчиненных ему частей к достижению поставленной цели всеми способами, которые признает необходимыми. В вопросах оперативного характера ему представлялась полная самостоятельность. Ответственность за эти действия командир несет только перед командующим армией и теми лицами и учреждениями республики, которым подчинены последние. В чрезвычайных обстоятельствах в целях обеспечения успеха боевых операций и поддержания правопорядка командир имел право принимать меры, не предусмотренные Положением, немедленно донося о них вышестоящему начальнику.

Одним из факторов самостоятельности командира явилась четкая регламентация взаимоотношений командного состава с партийными организациями в армии и на флоте. Постановлением от 25 октября 1918 г. «О партийной работе в армии» ЦК РКП(б) запретил партийным ячейкам вмешиваться в административную, а тем более в оперативную деятельность командования. Это требование было закреплено «Инструкцией партийным ячейкам в красноармейских частях в тылу и на фронте», которая обязывала партийные ячейки «всеми мерами поддерживать и укреплять доверие к комиссару, как руководителю политическому, и командиру, как руководителю боевому» и устанавливала, что партийные ячейки не должны вмешиваться в действия и распоряжения командного состава.

Следует обратить внимание, что данные меры принятые партийными и военными органами советской республики способствовали укреплению авторитета и правового положения командного состава РККА и тем самым готовили условия для перехода к единоначалию в управлении войсками.

Подводя итог, следует отметить, что именно в это время были сделаны ряд важных шагов в подготовке введения единоначалия. Переход к принципу двуначалия в управлении вооруженными силами в данном случае следует рассматривать как эволюционный этап единоначалия. Этот вывод подтверждают решения советской власти, касающиеся отмены выборности командного состава, установления четкой должностной иерархии и порядка назначения на командные и начальствующие должности. Появляются первые нормативные документы, регламентирующие права и обязанности командного состава, в которых содержаться указания на полную самостоятельность в решении вопросов оперативного характера.

Автор: Дороничев В.А.

Ю.С. Лузгина

Взаимоотношения командиров и комиссаров
в Красной Армии в годы гражданской войны

В статье рассматриваются взаимоотношения командного и комиссарского
составов Красной Армии в период гражданской войны в России 1918–1920 гг.,
анализируется изменение характера этих отношений на всем периоде.
Ключевые слова: гражданская война в России 1918–1920 гг., военные специалисты, политические комиссары, Красная Армия.
«Мы должны были ввести институт, который был не нужен нашим
противникам, институт политических комиссаров» – заключал в марте
1919 г. один из деятелей РВСР [8, с. 155]. Необходимость этого института была вызвана привлечением на службу в Красную Армию т.н. «военных специалистов» – офицеров царской армии. По меткому выражению
исследователя, введение института военных специалистов вызвало, в
свою очередь, введение института политических комиссаров [13, с. 13].
Как же складывались отношения между комиссарами и командирами,
вынужденными работать бок о бок в условиях гражданской войны?
С самого начала предполагалось, что институт политических комиссаров при командном составе будет носить временный характер, и в регулярной Красной Армии постепенно осуществится переход к единоначалию [4, с. 24].
Введение должности комиссара было основано на недоверии, даже
враждебности большевиков и Советской власти к бывшим офицерам.
Так, отмечалось, что комиссары приставляются к военспецам для предотвращения вреда [12, с. 113–114], а для большей уверенности приставлялись сразу два политкома к одному военспецу, образуя, таким образом,
военный совет – коллективный орган военного управления [18, с. 98],
«так полюбившуюся тройку», по выражению М.Д. Бонч-Бруевича [6].
В апреле 1918 г. было выпущено «Положение о военных комиссарах и
членах военных советов», которым руководствовались в Красной Армии
до конца гражданской войны. Взаимоотношения командира и комиссара
определялись следующим образом.
1. Предполагалось участие комиссара во всех действиях военспеца,
выражавшееся в скреплении всех бумаг его подписью. Приказ, подписанный военруком и одним из комиссаров, обретал реальную силу и был
обязателен для исполнения, за чем следил военком (политком).
2. Военная область отдавалась под ответственность командира, комиссар не отвечал за их целесообразность.
3. Подозрительные приказы оперативного характера отменять комиссару
запрещалось, следовало докладывать о подозрениях в высшие инстанции.
4. В случае неисполнения приказов комиссар подлежал суду [1].
Таким образом, в «Положении» раскрывались, и то не полностью, контрольные функции политических комиссаров и слабо прописывались взаимоотношения с командным составом. Это приводило к конфликтам.
Первоначально, вспоминал один из первых комиссаров И.Т. Смилга,
комиссары не доверяли военным специалистам и были готовы «в случае,
если он вздумает нам изменить, выстрелить ему в ухо» [23, с. 14]. В свою
очередь, военные специалисты, недовольные приставлением к ним «двух
архангелов» [Там же], не верили в способность большевиков построить
новую армию [23, с. 15]. В начальный период гражданской войны наблюдалось много случаев измены командного (в том числе и высшего) состава, что только усиливало недоверие части комиссаров к военспецам. Буквально в первые дни Советской власти была произведена чистка военного
министерства, призванная удалить специалистов, не признавших власти
политических комиссаров [7, с. 72].
Ю. Трифонов, сын политического комиссара гражданской войны, художественно описал отношение комиссаров к военным специалистам,
бывшим офицерам: «Полковники! Страшный сон комиссаров. Как заглянуть в чужую душу? Как угадать, честно ли, по искреннему порыву, по глубокому ли размышлению решили спороть погоны и нахлобучить
шлемы со звездой или же тут дьявольский дальний расчет? А времени для
того, чтобы изучать и приглядываться, нет» [24, с. 193].
На Первом всероссийском съезде военных комиссаров в своем выступлении Троцкий обозначил обязанности командиров – чисто-техническая
и нравственно-политическая. Идеальный тип руководителя представляет
собой человека, сочетающего в себе обе эти стороны, что, к сожалению,
говорит он, встречается крайне редко [25]. Отсюда вытекает необходимость в политических комиссарах.
Сами политические комиссары не всегда четко понимали свои контрольные функции, наблюдались случаи буквального исполнения этого
положения. Так, Вацетис жаловался в письме Ленину в апреле 1919 г.:
«… Бестактность по отношению к лицам генштаба замечается со стороны тех комиссаров, которые к ним приставлены, на подбор которых не
всегда обращается должное внимание. Среди комиссаров, к сожалению,
мало встречается интеллигентных людей, способных понять настроение
и ту среду, над которой им приходится нести контроль, и контролирование зачастую обращается в назойливое приставание. Такие комиссары
являются большим злом в практической и специальной работе, но таких
комиссаров, к сожалению, много» [5, с. 85–86]. По воспоминанию одного
из участников гражданской войны, их комиссар все время находился при
командире, неотступно следуя за ним, что тоже приводило к конфликтам
[17, с. 158]. М. Тухачевский всегда считал институт комиссаров «ненормальным наростом на шее армии, мешающим ей шевелить головой» [19].
Также он выступал против деления управления армией на военную и
политическую часть, уверенный, что обе эти функции должны быть сосредоточены в одних руках [15, с. 110].
Уже в середине 1919 г. было отмечено, что «отношения между комиссарами и специалистами складывались чисто практически» [8, с. 155].
Стремясь преодолеть недоговоренность «Положения», часть комиссаров,
впоследствии причисленные к «военной оппозиции», требовали расширения своих прав, разрешения участвовать в решении оперативных вопросов, указывая, что в условиях войны им невозможно ограничиваться
только контрольными функциями [Там же, с. 157].
Но советское правительство не приветствовало подобных амбиций комиссаров, требуя от них лишь контроля политической благонадежности военспецов, особенно был категоричен председатель РВСР Л. Троцкий. Он требовал расстрела комиссаров за измену офицеров, указывая:
«если командир перебежал, виноват комиссар. … Он должен знать свой командный состав и за ним следить» [5, с. 62]. В частности, такая реакция последовала на измену части офицеров на Южном фронте в 1918 г. Он был категорически против расширения прав комиссаров. Комиссары, по определению Троцкого, стояли выше командиров, контролируя каждый его шаг, следя за его действиями [25]. Командиры обязаны были подчиняться революционным военным советам.
Впрочем, иногда скрепление подписью комиссара оперативных приказов расценивается исследователями как участие в решении оперативных
вопросов [22, с. 153].
Конфронтационные отношения складывались не только между командирами-военспецами и комиссарами, но и между комиссарами и партизанскими командирами. Например, Махно «иронически отрицательно
относился к своему политкому» [3, с. 203], по воспоминаниям Антонова-Овсеенко, напряженные отношения складывались между политкомом и комполка Григорьевым [Там же, с. 162], неприятие комиссаров было и у Миронова [2, с. 162].
В то же время можно привести воспоминания о благотворном влиянии комиссаров на командиров, на что обращала особое внимание советская
историография. Кавтарадзе утверждал, что комиссары помогли военным
специалистам понять цели и задачи революционной армии, благодаря их
влиянию у военных специалистов выработалось социалистическое сознание [13, с. 212]. «Военные комиссары, осуществляя контроль за деятельностью военспецов, помогли многим из них порвать со своим прошлым и
честно нести службу в рядах Красной Армии», – считал советский исследователь Красного флота Кузьмин [16].
В постсоветской России институт политических комиссаров при
командирах оценивается иначе. Введением института политических
комиссаров партия большевиков возложила принятие решений по военным вопросам на партфункционеров, а не на военных специалистов [10].
Ответственность за измену и саботаж военных специалистов ложилась на
комиссаров, что вызывало напряженные отношения командиров и комиссаров, взаимно не доверявших друг другу. Военный комиссар отвечал за
благонадежность военных руководителей и всего командного состава
[14, с. 56]. Известно, что комиссары стремились поддерживать авторитет
командира [21, с. 78].
Сами политические комиссары разделялись на две группы: первая
группа выступала за главенство комиссаров, занятие большевиками всех
руководящих постов, их характеризовало активное неприятие военных
специалистов; вторая группа – сторонники предоставления известной
инициативы военным специалистам, использования их опыта и возложения на них ответственности [7, с. 383].
В течение войны правительство неоднократно обвиняло комиссаров в
неэнергичности и, опасаясь измены, требовало замены командно-комиссарского составов [11, с. 470–471] или, чтобы исправить положение среди
военспецов, улучшить состав комиссаров и усилить политработу в армии
[Там же, с. 184].
В октябре 1918 г. Реввоенсовет Республики отреагировал на телеграмму военкома Семашко командующему Южным фронтом, содержащую
угрозу арестом. РВСР счел необходимым напомнить, что командующий – член РВС Южного фронта и назначается РВСР, поэтому Семашко
не имеет права угрожать и мешать командующему, за что можно лишиться должности комиссара, все претензии следует присылать по инстанции
[22, с. 67].
За годы гражданской войны часть политических комиссаров действительно перешла на командную работу, например, К.Е. Ворошилов,
А.Я. Пархоменко, Я.Ф. Фабрициус [20, с. 92]. В основном они выдвигались из таких людей, которых Тухачевский называл «комиссарами-полукомандирами», намекая на их овладение военными знаниями во время
работы с военными специалистами [26, с. 97].
Можно согласиться с выводом исследователя Ганина, отмечавшего,
что «взаимоотношения командиров и комиссаров приобретали личностный характер, при котором имели место как конфликты и конфронтации,
так и симпатии» [9].
Библиографический список
1. Положение о военных комиссарах и членах военных советов // РГВА. Ф. 8.
Оп. 1. Д. 50 (1). Л. 8–8 об.
2. Анишев А.Н. Очерки истории Гражданской войны 1917–1920. Л., 1925.
3. Антонов-Овсеенко В. А. Записки о Гражданской войне. Т. 3. М., 1932.
4. Аралов С.И. Ленин вел нас к победе: Воспоминания. М., 1989.
5. Большевистское руководство. Переписка, 1912–1927: [Сб. док.]. М., 1996.
6. Бонч-Бруевич М.Д. Вся власть Советам! // Военная литература.
7. Войтиков С.С. Высшие кадры Красной Армии. 1917–1921 гг. М., 2010.
8. Восьмой съезд РКП(б). Март 1919 года. Протоколы. М, 1959.
9. Ганин А. «Измена и предательство повлечет арест семьи…» Заложничество
семей военспецов – реальность или миф? // Скепсис. Научно-просветительский журнал.
10. Гражданская война в России. Энциклопедия катастрофы. М., 2010.
11. Директивы Главного командования Красной Армии (1917–1920): Сб. доку-
ментов. М., 1969.
12. Документы по истории Гражданской войны в СССР. Т. 1. М., 1941.
13. Кавтарадзе А.Г. Военные специалисты на службе Республики Советов
1917–1920 гг. М., 1988.
14. Калашникова Е.Б. Идеологическая деятельность органов советской власти в
войсках действующей армии (1918–1920 гг.). СПб, 2007.
15. Кантор Ю. З. Война и мир Михаила Тухачевского. М., 2005.
16. Кузьмин Г. В. Разгром интервентов и белогвардейцев в 1917–1922 гг. М., 1977.
17. Латышские стрелки в борьбе за Советскую власть в 1917–1920 гг. Воспоминания и документы / Отв. ред. Я.П. Крастынь. Рига, 1962.
18. Молодцыгин М. А. Красная армия: рождение и становление. 1917–1920 гг.
М., 1997.
19. Органы государственной безопасности и Красная армия: Деятельность
органов ВЧК — ОГПУ по обеспечению безопасности РККА (1921–
1934) // Либрусек.
20. Петров Ю.П. Строительство партийно-политического аппарата Советской
армии в годы иностранной военной интервенции и гражданской войны (1918–1920 гг.). М., 1952.
21. Пичугов С.Г. Неизведанными путями. Воспоминания о гражданской войне
на Урале. М., 1958.
22. Реввоенсовет республики (6 сент. 1918 г. – 28 авг. 1923 г.) / Научн. ред.
А.П. Ненароков. М., 1991.
23. Смилга И.Т. К вопросу о строительстве Красной Армии. М., 1920.
24. Трифонов Ю. Отблески костра. М., 1989.
25. Троцкий Л.Д. Организация Красной армии. (Речь на первом всероссийском съезде военных комиссаров 7 июня 1918 г) // Материалы русской истории.
26. Тухачевский М.Н. Избр. произв. Т. 1 (1919–1927 гг.). М., 1964