ПРОХОРОВСКОЕ ПОЛЕ РАЗМЫШЛЕНИЯ У МЕМОРИАЛА

Так как она вообще проста и разом все обьясняет)))
Мало ли, в семье не без урода.
А монархи это вообще настоящая кунсткамера.

Мне пришли в голову и другие версии, но с кем их тут обсуждать? Со Свидетелями Фоменко или шовинистами?..

"Царь, откуда дровишки? И от чего такое доверие к сему источнику? От того, что очень хочется, чтобы так было на самом деле? Просто хочется и все? Уж не русофобия ли виновата?" 

Дровишки исключительно от отсутствия совести, о чём сказал ЮИ. Дело в том, что каждый действительно считает по себе и своему менталитету. Низкие души просто не в состоянии вообразить чужое благородство, им абсолютно не свойственное, вот они и пытаются подогнать низменные мотивы под любой подвиг и любую жертвенность. Именно так животные судят о Сталине, чья жизнь была целиком и полностью служением своему народу (советскому), отсюда столько клеветы и грязи на него. А с какой радостью эти животные поверили запредельной гнусности про Берию. Небось, радости было полные штаны от доклада Хруща, как же, теперь не надо вытягивать себя из животного состояния, нет больше укора своим неприглядным мыслям и поступкам.

Теперь по теме. Так же, как князья того времени  были реальными полко-водцами, в отличие от современных полко-посыльцев, так и праволавный менталитет человека того времени и нынешних "подсвечников" - это 2 большие разницы. Уверен, что отлучение и проклятие Дмитрия - это бессовестная ложь. Если б его отлучили, то он бы мгновенно стал изгоем, никто бы не пошёл вместе с ним воевать, т.к. это бы означало погубить свою душу. Дмитрий рано остался сиротой, и его воспитал митрополит Алексей, мудрый наставник и государственник (то же было и с Иваном Грозным, чья жизнь была таким же служением Руси, именно это не могут простить нашим великим государям все русофобствующие жиды и поджидки). Отлучения действительно были, например, в 1365г. Сергий Радонежский отлучил новгородцев от церкви и закрыл храмы за мятеж и попытку отложиться от Москвы, что сразу же решило проблему. В 1370 митрополит Алексей отлучил от церкви Святослава Смоленского, после чего черниговский князь Роман Михайлович и многие др. южные князья перешли на сторону Москвы. Так что на Московскую Русь самоотверженно трудились и за неё сражались многие, и словом и делом, иначе бы она просто не устояла, слишком много врагов. Гумилёв пишет:

"Ольгерд всю жизнь руководствовался одной целью: объединением Руси под властью Литвы. Противником его был митрополит Алексей, защищавший православие от язычников. От мусульман защищаться было не надо: близкие Руси татары, принявшие ислам, были неагрессивны.

«Первая литовщина» произошла в 1368 г. Ольгерд и Михаил Тверской так разорили Московскую землю, что «такого зла и от татар не бывало». 
Отношения накалились. В 1370 г. митрополит отлучил от церкви Святослава Смоленского; черниговский князь Роман Михайлович, а с ним многие другие южные князья перешли на сторону Москвы. 
Следующим актом войны было литовское вторжение в апреле 1372 г., что повело только к разорению сел. Даже удивительно, что до сих пор никто не сравнил число литовских и татарских набегов! В XIV в. война с Литвой начала принимать национальный характер, даже если раньше ее можно было счесть феодальной. Это показывает, что, помимо личной воли и симпатии правителей, Литва стала втягиваться в западноевропейский суперэтнос.
Этим воспользовался Мамай, вернувший под свою власть в 1375 г. Подолию и Северскую землю,  но уже в 1379 г. Дмитрий Московский одним походом восстановил власть Москвы над Киевом и Черниговом, поставив «в ряд» местных Ольгердовичей.  Мамай ему за это не был благодарен. Впрочем, это было уже не важно: «розмирье» с Мамаем произошло в 1374 г.
Безусловно, на Москве не было единого мнения по поводу ордынских дел. Защита самостоятельности — государственной, идеологической, бытовой и даже творческой — означала войну с агрессивным Западом и союзной с ним этнической химерой Мамая. Именно наличие этого союза придало остроту ситуации. Многие считали, что куда проще было подчиниться Мамаю и платить дань ему, а не ханам в Сарае, пустить на Русь генуэзцев, предоставив им концессии, и в конце концов договориться с папой о восстановлении церковного единства. Тогда был бы установлен долгий и надежный мир. Любопытно, что эту платформу разделяли не только некоторые бояре, но и церковники, например духовник князя Дмитрия Митяй, претендовавший на престол митрополита. Мамай пропустил Митяя через свои владения в Константинополь, чтобы тот получил посвящение от патриарха. Но Митяй в дороге внезапно умер.
Сторонники этой платформы были по складу характера людьми спокойными — разумными обывателями. Им противостояла группа пассионарных патриотов, которых благословил на войну Сергий Радонежский.
Москва занимала географическое положение куда менее выгодное, чем Тверь, Углич или Нижний Новгород, мимо которых шел самый легкий и безопасный путь по Волге. И не накопила Москва таких боевых навыков, как Смоленск или Рязань. И не было в ней столько богатства, как в Новгороде, и таких традиций культуры, как в Ростове и Суздале. Но Москва перехватила инициативу «объединения», потому что именно там скопились страстные, энергичные, неукротимые люди. От них пошли дети и внуки, которые не знали иного отечества, кроме Москвы, потому что их матери и бабушки были русскими. И они стремились не к защите своих прав, которых у них не было, а к получению обязанностей, за несение которых полагалось «государево жалованье». Тем самым они, используя нужду государства в своих услугах, могли защищать свой идеал и не беспокоиться о своих правах, ведь если бы великий князь не заплатил вовремя жалованья, то служилые люди ушли бы добывать кормы, а государь остался бы без помощников и сам бы пострадал.
Эта оригинальная, непривычная для Запада система отношений власти и подчиненных была столь привлекательна, что на Русь стекались и татары, не желавшие принимать ислам под угрозой казни, и литовцы, не симпатизировавшие католицизму, и крещеные половцы, и меряне, и мурома, и даже мордва. Девиц на Москве было много, службу получить было легко, пища стоила дешево, воров и грабителей вывел Иван Калита… Но для того чтобы это скопище людей, живущих в мире и согласии, стало единым этносом, не хватало одной детали — общей исторической судьбы, которая воплощается в коллективном подвиге, в свершении, требующем сверхнапряжения. Именно эти деяния знаменуют собой окончание инкубационного периода и начало этапа исторического развития этноса — фазы подъема.

Когда же народу стала ясна цель защиты не просто территории, а принципа, на котором надо было строить быт и этику, мировоззрение и эстетику — короче, все, что ныне называется оригинальным культурным типом, то все, кому это было доступно, взяли оружие и пошли биться с иноверцами: половцами, литовцами, касогами, генуэзцами (чья вера считалась неправославной) — и с отступниками — западными русскими, служившими литвину Ягайло. Только новгородцы уклонились от участия в общерусском деле. Они больше ценили выгодные сделки, контакты с Ганзой, несмотря на то, что немцы не признали новгородцев равноправными членами этой корпорации. Этим поступком Новгород выделил себя из Русской земли и через 100 лет подвергся завоеванию как враждебное государство. Но будем последовательны: Новгород сохранил черты культуры, присущие древнерусским городам, и, подобно им, пал жертвой отработанного близорукого эгоизма. А вокруг Москвы собралась Русь преображенная, способная к подвигам. Благодаря этим качествам Москва устояла против разноплеменных скопищ Мамая и Ягайло.

Олег Иванович, князь Рязанский, предложил Мамаю покорность (войско Мамая только что ограбило Рязанское княжество) и отправил посла к Ягайло с такими словами: «Радостную весть сообщаю тебе, великий князь Ягайло Литовский! Знаю, что ты давно задумал изгнать московского князя Дмитрия и завладеть Москвой. Пришло теперь наше время: ведь великий царь Мамай идет на него с огромным войском. Присоединимся же к нему».  Ягайло согласился.

Союзники предполагали, что одной военной демонстрации будет достаточно, чтобы Дмитрий сбежал в Новгород или на Двину, а они разделят Русскую землю, захватив без боя Москву и Владимир. Они рассчитали, что ни тверской, ни суздальский князья не пойдут на выручку Дмитрию. Но, не зная теории этногенеза, они забыли про народ.

Западные области Киевской Руси, впавшие в глубокую старость, пусть нехотя, но подчинялись литовским завоевателям, а вот обитатели былой «Залесской Украины», превратившейся в Великороссию, игнорировали взаимные антипатии своих князей. С берегов Верхней Волги пришли рати для защиты православной веры, ибо сознание единства уже вошло в души и сердца благодаря деятельности митрополитов Петра, Феогноста, Алексея и игумена Радонежского — Сергия. Монолитная этническая целостность выступила против химерных образований."  ("Древняя Русь и Великая степь")   www.gumer.info/bibliotek_Buks/History/gumil1/29.php