ТРИ ПРИЧИНЫ ПОЯВЛЕНИЯ КЕРЧЕНСКОГО СТРЕЛКА 3

 Теория воспитания людей

То, что у Рослякова была депрессия, нет сомнений, тут и психиатр не требуется.

Он перешёл на последний курс, ему оставался всего год, после которого ему надо будет жить взрослой жизнью, а он от неё не ждал ничего, кроме позора и ущемления своего больного самолюбия. Кем он будет, какой у него будет человеческий авторитет, показала производственная практика. Мастер на заводе, где Росляков 2 месяца проходил практику, и который Рослякова помнил, сообщил, что Рослякову за эту практику ничего не платили: «Да и за что ему платить было. Росляков никогда не слушал. Постоянно сидел в своем телефоне. Он ничего не умел, не знал. И не хотел ничему учиться».

А ведь по смыслу образования в колледже, Росляков через год должен был поступить на этот завод мастером и руководить рабочими. Ничего не умея и не зная? Да его бы постоянно унижали издевательствами над его профессиональной глупостью. И он, безусловно, это понимал.

В своей переписке с девушкой он жалуется на то, что в жизни нет смысла, и он уже не видит ничего страшного в личной смерти. Опубликованная часть их переписки заканчивается его словами: «зачем вообще жить? Ради балкона на даче?». Попытка девушки как-то увести переписку от этой темы, подытожена Росляковым: «в итоге всё равно умрёшь». Ну и начинает он разговор тем, о чём, как теперь понятно, уже давно думал: «Круто было бы устроить бойню».

Да, это очевиднейшая депрессия, но ведь она тоже следствие того, что парню уже 18, что он уже года три, как обязан быть по характеру мужчина, способный преодолевать все жизненные трудности и невзгоды, а он остался дитём, для которого тяготы взрослой жизни оказались невыносимыми.

Отдельно выделю: если бы его воспитали мужчиной, то он бы и в депрессию не впал бы.

Тут умники начинают рассуждать о социальной несправедливости – не надо путать сюда то, к чему этот убийца никаким боком не был причастен! Его депрессия не от социальных тягот, а от невозможности принять жизнь взрослого человека – жизнь мужчины, как таковую.

Начиная с XIX века и далее в глубь веков социальной справедливости было в десятки раз меньше, а трудности, как физические, так и психологические были такие, что этому ссыкуну и не снились. И люди все эти трудности преодолевали, в крайнем случае, переносили, но о самоубийстве и мыслей не было (если этого не требовала честь), тем более, не было мысли убить массу людей для того, чтобы прославиться.

Почему таких мыслей раньше не было?

Потому, что раньше уже в 12-13 лет люди становились по духу мужчинами и женщинами, а сейчас они до смерти остаются детьми. И, что трагично, эти инфантилы и не замечают своей дефективности, порою даже гордятся тем, что остались детьми «по восприятию мира».

Даже в моё время мы переставали играться где-то лет после 10, и начинали развлекаться по-взрослому: рыбалка, охота, а если игры, то футбол или шахматы с картами, да и то – до женитьбы. А сейчас седые мужики (??) играются компьютерные игры и даже бегают по лесу, играя в войнушку! И в упор не видят, что они время, отпущенное им для активной жизни, прожигают на никчемные занятия, допустимые только для лиц с умственным и психическим развитием детей, – на игры.

Почти четверть века назад, в книге «Наука управлять людьми» я описал эту проблему и способ её решения в разделе «Делократизация воспитания детей», сейчас, чтобы было понятно, о чём речь, дам этот раздел с сокращением и дополнением.

И прежде чем говорить о воспитании, давайте обсудим вопрос: кто такой человек? Ведь в ходе воспитания нам необходимо получить из ребёнка человека. Давайте ответим на этот вопрос, не углубляясь во всевозможные связанные с этим вопросом дебри, а рассмотрим его только с нужной нам стороны: чем человек отличается от животного?

Вот новорожденный. Он маленький зверек и не отличается, скажем, от поросенка: он инстинктивно сосет грудь, инстинктивно оправляется, инстинктивно отдергивает руку от огня. Он, безусловно, животное. Но тогда - когда он становится тем, кого мы имеем право называть человеком? Когда научится читать, или когда научится пить и курить, или когда ему исполнится 16 лет? Что должно произойти в маленьком животном, чтобы его можно было назвать человеком?

Грубо. У животных и у человека головной мозг отвечает за способность мыслить, за интеллект, а спинной мозг - за инстинкты. Их несколько: самосохранения, удовлетворения естественных надобностей, продолжения рода. Можно добавить и инстинкт сохранения энергии, выражающийся в склонности человека к ничегонеделанию, к лени.

Если у человека или у животного не развиты или атрофированы инстинкты, они не способны жить. Например, прогудел сигнал автомобиля, вы еще ничего не успели подумать, а ноги перенесли вас на тротуар - сработал инстинкт самосохранения, дав команду мускулам сокращаться с такой скоростью, на которую головной мозг не способен. Или, к примеру, атрофируйся вдруг у нас инстинкт продолжения рода, и род человеческий закончится.

Инстинкты, естественно, полезны и необходимы, не говоря уже о том, что за следование инстинктам природа награждает. Удовлетворение инстинктов для живых существ сопровождается чувством, которое мы называем удовольствием.

У животного процесс жизни - это процесс удовлетворения инстинктов. Интеллект животного (головной мозг) только помогает этому процессу - оценивает пастбища, самок, степень опасности и прочее, чтобы наилучшим образом «угодить» инстинктам.

А вот у человека, по сравнению с животным, произошел качественный скачок: у человека ум контролирует инстинкты (обязан контролировать), его головной мозг свободен от службы им (обязан быть свободным).

Это надо понимать так. В древние времена люди начали понимать, что жизнь звериными стаями – не лучший способ жизни), что требуется создать новое общество – более перспективное. Но для существования этого общества, его самозащиты нужно нечто, что в корне противоречит инстинктам, - то, что мы называем моральными нормами.

Человеку очень хочется есть, но еды мало. Животное в человеке съело бы все немедленно – у животного инстинкт этого требует, но головной мозг человека командует: «Нельзя, это будет не по-человечески, ты обязан поделиться с другими». Бой, противник силен и страшен, инстинкт самосохранения командует: «Убегай!». Но ум командует: «Стой! Ты человек, ты опозоришь себя трусостью, ты не спасешь общество». Соблюдение моральных норм контролирует головной мозг, и если рассуждать проще, то животное - это живое существо, у которого спинной мозг руководит головным, а человек - тот, у кого головной мозг командует спинным. В этом отличие человека от животного. И пусть данный субъект записал в головном мозгу всю Библию, знает Бодлера и Кафку, цитирует Пушкина или Толстого, но если его головной мозг не способен во имя моральных принципов подавить свои инстинкты, то он - животное.

Ещё раз. Не потому животное, что ведёт себя как скотина (не только потому), а потому животное, что не способно давить свои инстинкты, когда этого требует человеческая мораль.

Еще момент. Мы говорили, что удовлетворение инстинктов приносит животному удовольствие, но, победив в себе инстинкты, человек получает ещё большее удовольствие от своего творчества, от уважения людей, от сознания своей полезности. Животному эти удовольствия не доступны, для него они просто не существуют. Помните «Песню о Соколе» Горького? Пресмыкающееся совершенно не понимает, о чем говорит Сокол. Соколу доступны и удовольствия от удовлетворения животных инстинктов, и человеческие удовольствия, а Ужу нет, для Ужа пределом является то, что дала ему природа, и он не понимает человека, хотя оба говорят на одном языке. Язык, слова Уж понимает, а о каком удовольствии идет речь - нет!

А из этого следует, что если не воспитать из ребенка человека, то это существо останется животным с ограниченным мироощущением, с ограниченным комплексом удовольствий. Не воспитать из ребенка человека - значит его обворовать, хотя сам ребенок об этом и не догадается, как не догадывается ни о чем таком боров, наевшийся пареной кукурузы и лежащий в теплой луже. Он счастлив, он на верху блаженства.

Еще об инстинктах. В принципе и животное может подавить инстинкт. Скажем, ваш пес во время прогулки каждые пять минут задирает заднюю лапу, а в доме часами терпит, подавляя в себе инстинкт удовлетворения естественных надобностей. Но этот инстинкт пес подавляет другим - инстинктом самосохранения, иначе ему будет больно – человек его выпорет. А настоящий человек подавляет свои инстинкты только умом - он не возьмет чужого не потому, что ему будет после этого больно, а потому что человек так не делает. Животное будет мучиться, сожалеть, что не взяло чужого, побоявшись, наказания, а человек об этом и не вспомнит - у него инстинкты стоят в строю по стойке «смирно». И он отпускает инстинкты порезвиться только тогда, когда его чести и человеческому достоинству ничего не грозит.

Отсюда следует, что делом воспитания является воспитание человека - живого существа, способного сдерживать свои животные инстинкты без душевных мук. Зачем обществу людей иметь среди себя животных? Зачем родителям выпускать в общество людей своё дитё в виде животного? Ведь они, животные, ненасытны и ради удовольствия удовлетворения инстинкта способны на любую подлость, они не будут участвовать в самозащите общества, они обуза для общества. С другой стороны, те нагрузки, которые наша жизнь накладывает на взрослого человека, будут невыносимы для инфантила – они, в конце концов, сведут инфантила с ума или подавят депрессией. (Если инфантил не успеет стать наркоманом – уйти из жизни в наркотический кайф. Как правило, это удел детей богатых родителей, «которые дали своим детям всё»).

Поэтому в процессе воспитания детей момент или время, когда ребенок становится способным одним умом подавить свои инстинкты, является временем перехода его из статуса животного в статус человека. Не перейдет - значит останется животным, несчастным животным среди людей, точнее, среди человеческих проблем. Перед родителями стоит важнейшая проблема: им нужно воспитать людей из своих детей. А добиться этого можно только воспитанием их в детстве.

Отсутствие воспитания будущих мужчин и женщин

По сравнению с началом века положение с воспитанием резко ухудшилось, и это было видно уже тогда, когда я начал писать статьи на эту тему, – в 80-х годах прошлого века. Выход брака воспитания – выход людей-животных – уже тогда достиг огромных размеров. Двадцатый век характеризуется возросшим атеизмом, вытеснением церкви из процесса воспитания и подключением к этому процессу огромного количества идиотов от прессы, литературы, профессиональных «педагогов». Эти люди, не неся ответственности за итоги воспитания, не пытаясь понять его цели, начали рекомендовать по родителям всякую околопедагогическую чушь с целью пополнения собственных денежных средств. Обилие тупых советов от лиц, которым как бы следовало верить, полностью дезориентировало родителей, люди перестали понимать, что же им делать с детьми.

Действительно, попробуйте понять, что делать с ребенком, прочтя о воспитании следующее: «... воспитание - руководство внутренним, душевным, духовным развитием. Два первых, два основных условия воспитания, две важнейшие его стороны, две ступени: контакт, душевная связь с ребенком; строительство его души, укрепление его представления о себе как о достойном человеке, охрана его чести». Это строки одной из множества работ Симона Соловейчика - популярного «педагога» 80-х годов.

Никто и никогда не «охранит» честь и достоинство живого человека, это может сделать только он сам. Учить его этому - да, но как «охранить»? И вообще, что же, родителям, конкретно делать? Как «строить душу»?

Соловейчик от родителей этого не скрывал: «... я сам видел в близкой мне семье, как парень-десятиклассник два месяца не ходил в школу, лежал не в силах подняться и пойти - опостылела ему вдруг школа, бывает такое. Тяжело было в доме! Трудно разговаривать, трудно жить! Трудно это видеть - здорового парня на тахте с пустой книжкой в руках, а то и вовсе без дела. Но вытерпели, слова упрека не сказали, ничего не говорили на эту тему, как будто ничего страшного не происходит. И поднялся парень, нашел в себе силы, пошел в школу, и хотя он кончил ее не блестяще (двухмесячный пропуск в десятом классе даром не проходит), а вырос человеком на загляденье и на зависть другим родителям, у которых вполне благополучные дети и которые ни за что не допустили бы, чтобы сын прогулял хоть день - пинками погнали бы его в школу». (Что да, то да! Ельцин десятилетку окончил к 20 годам, Черномырдин учился на тройки, Гайдар, по словам его одноклассников, отличался в школе серостью, а во взрослой жизни и шнурки на ботинках не умел завязать. А ведь выросли парни «на загляденье и на зависть» всем «цивилизованным странам»).

Но что родители из этого «педагогического приема» должны понять? Во-первых, 16 лет - это уже вполне взрослый человек. Соловейчик по недомыслию показал нам не процесс воспитания, а его результаты. Но даже если это и «воспитание», то кто воспитывает? Тахта? Пустая книжка? Потолок? Неужели весь смысл воспитания - пустить события на самотек? Разве мы должны считать нормальным, что этому «человеку» потребовалось два месяца на подавление инстинкта лени?

Нет, и хочется завидовать, а не завидуется.

Ущерб от таких педагогов общество понесло огромный, примеров здесь хоть отбавляй, да и не только у нас. Чем вы ещё объясните факт, что в мирной, благополучной, на тот момент уже очень богатенькой Швеции за 50 лет с 1925 года число тяжких преступлений, совершенных людьми старше 25 лет, выросло в 4 раза, а подростками в возрасте 15-17 лет - в 20 раз? Чего не хватало этим детям? Охраны чести? Построенной по проекту Соловейчика души? А в XIX веке кто охранял детскую честь и строил душу?

До двадцатого века чириканыо идиотов, не способных заработать на жизнь другим путём, кроме болтовни, не внимали - другие были установки, иные педагоги. «Тот кто жалеет розг для дитя своего - тот губит его», - учила Библия, суммировавшая тысячелетний опыт человечества. Но и этого мало - не жалеть розг надо вовремя: «Учи ребенка пока поперек лавки помещается»,- советует русская поговорка. А Джон Локк, английский философ конца XVII века, которого одновременно считали и выдающимся педагогом, объяснял: «Упрямство и упорное неповиновение должны подавляться силою и побоями: ибо против них нет другого лекарства. Одна из моих знакомых, разумная и добрая мать, принуждена была в подобном случае свою маленькую дочь, только что взятую от кормилицы, высечь восемь раз подряд в одно и то же утро, пока ей удалось преодолеть ее упрямство и добиться повиновения в одной, собственно говоря, пустой и безразличной вещи. И если бы она бросила это дело раньше, остановилась бы на седьмом сечении, дитя было бы испорчено навсегда и безуспешные побои только укрепили бы ее упрямство, которое впоследствии весьма трудно было бы исправить».

Оставим пока в покое диаметрально противоположные способы воспитания, с одной стороны, основанные на жизненном опыте и здравом смысле, и, с другой стороны, способы, предлагаемые разными соловейчиками. Давайте оценим воспитание с позиции того, что уже известно о человеке.

Можем ли мы какими-то словами, речами, примерами, разговорами на темы о душе и прочем воздействовать на доставшиеся нам от животного инстинкты? Можем ли только мыслью заглушить инстинкты? Нет. Хотя головной мозг и руководит всем существом в целом, но природа позаботилась о прочности инстинктов, ведь они основа жизни.

Попробуйте заставить сработать инстинкт продолжения рода у мужчины методом убеждения, если женщина ему категорически не нравится. Говорите ему про долг, про душу, про что угодно - инстинкт глух. Инстинкт словам не внемлет - поменяйте женщину! Воспитывать словами человека как такового, убеждать человека можно, а его инстинкты убеждать - бесполезно. Подчинить их себе человек может только одним путем - тренировкой. Необходимо натренировать себя до состояния, когда подавление инстинктов будет происходить автоматически и незаметно для себя.

Представьте себя на вышке по прыжкам в воду. Вам страшно, инстинкт самосохранения кричит: «Не смей этого делать!». Вы пересиливаете инстинкт и прыгаете. Один раз, второй... двадцать второй, и на двадцать третьем замечаете, что уже не думаете о страхе, вас уже заботит, как выполнить более сложный прыжок. Вы начинаете получать удовольствие от прыжков.

Мой отец начал войну в Молдавии, вышел из окружения в Одессе, там был ранен, воевал в Туле, в Сталинграде и через Курск, Варшаву, Кенигсберг дошел до Берлина. Четырежды был ранен, одиннадцать раз ходил в атаку. «И тем не менее, - говорил он, - всякий раз, попадая с отдыха на передовую, испытываешь сильнейший страх. Два дня. На третий день о нем как-то забываешь».

В первый рабочий день вам нужно утром вставать, а инстинкт лени уговаривает лежать, спать, экономить энергию. Но надо встать. Одно утро, второе, и через месяц вы встаете, не думая, что хочется спать, что вы не отдохнули и прочее. Надо!

Но мы говорим о взрослых людях, о тех, которые уже в детстве стали взрослыми, то есть оттренировали в себе способность подавлять инстинкты. А вот если в детстве родители не сделали ребенка человеком, то всю жизнь каждое утро будет одно и то же: страшная борьба между инстинктом удовлетворения естественных надобностей и инстинктом лени! И вся жизнь такого человека - сплошное мучение: работа кажется постылой, выполнение обычного долга перед семьей или обществом вызывает отвращение, он живет только по выходным, когда его оставляют в покое. По сути своей это ужасная жизнь.

Ладно, вернёмся к воспитанию. Неужели ребенку надо выдумывать специальные тренировки по подавлению инстинктов? Нет, этого не требуется.

Когда вы задаете ребенку человеческие правила поведения, выполнение этих правил непрерывно входит в конфликт с инстинктами. Ребенок хочет играть, а вы требуете от него убрать в комнате. Он хочет шоколадку, а вы настаиваете, чтобы он через полчаса пообедал. Он хочет спать, а вы поднимаете его в школу. Его животное, инстинктивное «хочу» постоянно пресекается «надо» человеческого поведения. Тренировка в подавлении инстинктов идет автоматически. Ему ничего больше не требуется.

Но требуется вам.

Кто задает ему правила? Вы! Следовательно, необходимо, чтобы ребенок вас слушался безоговорочно, автоматически. Тренировка действительно должна быть тренировкой, а не ее имитацией. Ребенок должен слушаться не за конфетку, не за блага, которые вы ему можете пообещать, а только и исключительно потому, что вы отец или мать. А подчинить себе животное можно только силой, наказанием. И делать это нужно как можно раньше, когда интеллект ребенка еще не развит и не способен найти путей удовлетворения инстинкта при уклонении от наказания. Поэтому и Локк, и русская поговорка требуют подчинить ребенка в раннем детстве, этим вы избежите необходимости наказывать его в более взрослом возрасте. И в это время, когда нет зачатков человеческого стыда, единственное наказание - это боль. Действия наших предков были абсолютно логичны. И результат был соответствующий.

Итак, Дело воспитания сводится к тренировке подавления инстинктов нормами человеческого поведения. Наказание и поощрение от Дела определяется вами: вы поощряете за хорошее поведение и наказываете за уклонение или нежелание следовать человеческим нормам. А как иначе? Даже взрослых людей, до которых, казалось бы, педагогические нотации обязаны доходить лучше, чем до детей, невозможно держать в человеческих рамках без наказания, доказательством чему являются Уголовный кодекс. В уставе царской армии офицерам вменялось: «не оставлять проступков и упущений подчиненных без взыскания».

Что касается детей, то для них наказание в случае неповиновения (повторю для тупых идиотов – в случае неповиновения вашему разумному указанию) одно - боль без издевательства, такую боль дает порка, пока по возрасту ребенка она еще имеет смысл. Нельзя издеваться над ребенком, наказание должно пресечь его уклонение от задаваемых вами норм его поведения в будущем, а не давать выход вашим собственным животным инстинктам или мести ребёнку за собственное беспокойство. Надо помнить, что ребенок должен бояться не вас - отца, а нарушения заданных вами правил поведения.

Повторю, я написал это четверть века назад, неоднократно повторял в дальнейшем, но не увидел ни малейшего эффекта в обществе. И понятно, почему. Подавляющая часть читателей, прочитав это, задаёт сама себе вопрос: «Я – хороший человек?». И посмотрев в зеркало приходит к безусловному выводу: «Да просто замечательный!». И вспоминает: «А меня в детстве пороли? Нет! Значит ДЕТЕЙ БИТЬ НЕЛЬЗЯ!!».

А то что мы, такие замечательные, свою страну – будущее своих детей – отдали на разграбление из-за своей трусости, так это не мы виноваты, а кто угодно, кроме нас, таких хороших!

***

Итак, трагедия в Керчи стала возможной благодаря трём соучастникам этого убийства:

1. Средствам массой информации, которые прославляют убийц из корыстных побуждений получать гонорары за «горячие сенсации» и отказу Думы и правительства Рашки от атеизма.

2. Думе и правительству, которые ввиду тупости и подлости депутатов и министров не борются с непрерывно растущими психическими болезнями.

3. Современной педагогике, которая своим слюнявым идиотизмом воспрепятствует процесс воспитания из детей взрослых мужчин и женщин.

Но закончу тем, с чего начинал, - дело с убийством в Керчи очень мутное, на момент написания этих строк большинство вопросов по этому делу остаются без ответов, поэтому данная работа даже не столько анализ причин конкретного массового убийства в Керчи, сколько анализ причин появления сумасшедших, находящих удовлетворение в убийстве окружающих.

Как и сошедших с ума маньяков, находящих удовлетворение в борьбе за права некурящих, борьбе за права дегенератов-гомосексуалистов, за права женщин, за права детей, за права животных и за прочий идиотизм, наносящий огромный вред человеческому обществу.

Ю.И. МУХИН

• << ТРИ ПРИЧИНЫ ПОЯВЛЕНИЯ КЕРЧЕНСКОГО СТРЕЛКА 2
• О СТАТЬЕ 282 >>