ЯНУКОВИЧ И МАЙДАНУТЫЕ ЗАОДНО?

Таблетки.

 

Ишь как власть в дёсны целует в энто самое место. А тех кто хочет что то изменить прям готов зубами заскрипеть вусмерть. Не иначе на пайку двойную карман расширил.

 

Интересуюсь однако с каких пирожков колча ты решил что тебе властьимущие чего сь то должны за то что ты так их подерживаешь?

Ты для них мусор. К тому же мусор с которым можно не считатся, ты и так за них всеми конечностями. Поэтому теюе от их пирога пологается  жирный фуй.

 

Кормят только тех кто может от власти чтио то отжать. Например шизофреников+мечтателей идеалистов+лентяев карьеристов.

Обываетелей человекобразных власти только фтопку.

Нахрена мне половина железнодорожного вагона? Чтобы осознавать что номинально я хозяин его?

 

что я мол стану хозяином страны?

Да с фига? Один раз хомячков допустили до управления вместо того что бы держать в резервациях, и они сожрали СССР

Ещё раз повторяю для сильно ослабших от не выносимого ужаса перед перспективой измениний к лучшему НЕ НАДО СВОИ ГЛЮКИ ПРИПИСЫВАТЬ ДРУГИМ. Это же надо быть идеотом чтобы в такую чушь верить.

 

отрез на платье, ваты упаковку, чтоб уши затыкать, чтоб соседи по коммуналке спать не мешали и конечно продуктовые наборы с колбасой,

 

У тя выше пожрать владеть моск не функционирует. Блин как либераст так сразу зомбобайки.

 

Книга есть такая братьев Стругацких "Трудно быть богом"

Ты еще не знаешь, что враг не столько вне твоих солдат, сколько внутри них.

 

Может надо было почитать описание замечательного быта?Как замечательно там жилось БЕЗ РЕВОЛЮЦИОНЕРОВ НО С БЛАГОРОДНЫМИ ДОНАМИ.

В наше время так легко и сытно быть шпионом. Орел наш, благородный дон Рэба озабочен знать, что говорят и думают подданные короля. Хотел бы я быть шпионом. Рядовым осведомителем в таверне «Серая Радость». Как хорошо, как почтенно! В шесть часов вечера я вхожу в распивочную и сажусь за свой столик. Хозяин спешит ко мне с моей первой кружкой. Пить я могу сколько влезет, за пиво платит дон Рэба — вернее, никто не платит. Я сижу, попиваю пиво и слушаю. Иногда я делаю вид, что записываю разговоры, и перепуганные людишки устремляются ко мне с предложениями дружбы и кошелька. В глазах у них я вижу только то, что мне хочется: собачью преданность, почтительный страх и восхитительную бессильную ненависть. Я могу безнаказанно трогать девушек и тискать жен на глазах у мужей, здоровенных дядек, и они будут только подобострастно хихикать…

все они почти без исключений были еще не людьми в современном смысле слова, а заготовками, болванками, из которых только кровавые века истории выточат когда-нибудь настоящего гордого и свободного человека. Они были пассивны, жадны и невероятно, фантастически эгоистичны. Психологически почти все они были рабами — рабами веры, рабами себе подобных, рабами страстишек, рабами корыстолюбия. И если волею судеб кто-нибудь из них рождался или становился господином, он не знал, что делать со своей свободой. Он снова торопился стать рабом — рабом богатства, рабом противоестественных излишеств, рабом распутных друзей, рабом своих рабов. Огромное большинство из них ни в чем не было виновато. Они были слишком пассивны и слишком невежественны. Рабство их зиждилось на пассивности и невежестве, а пассивность и невежество вновь и вновь порождали рабство.

Люди это или не люди? Что в них человеческого? Одних режут прямо на улицах, другие сидят по домам и покорно ждут своей очереди. И каждый думает: кого угодно, только не меня. Хладнокровное зверство тех, кто режет, и хладнокровная покорность тех, кого режут. Хладнокровие, вот что самое страшное. Десять человек стоят, замерев от ужаса, и покорно ждут, а один подходит, выбирает жертву и хладнокровно режет ее. Души этих людей полны нечистот, и каждый час покорного ожидания загрязняет их все больше и больше. Вот сейчас в этих затаившихся домах невидимо рождаются подлецы, доносчики, убийцы, тысячи людей, пораженных страхом на всю жизнь, будут беспощадно учить страху своих детей и детей своих детей.

 

дон Тамэо жаловался на наглость низших сословий. «Я намерен подать докладную на высочайшее имя, — объявил он. — Дворянство требует, чтобы мужикам и ремесленному сброду было запрещено показываться в публичных местах и на улицах. Пусть ходят через дворы и по задам. В тех же случаях, когда появление мужика на улице неизбежно, например, при подвозе им хлеба, мяса и вина в благородные дома, пусть имеет специальное разрешение министерства охраны короны». — «Светлая голова! — восхищенно сказал дон Сэра, брызгая слюнями и мясным соком. — А вот вчера при дворе…» И он рассказал последнюю новость. Пассия дона Рэбы, фрейлина Окана, неосторожно наступила королю на больную ногу. Его величество пришел в ярость и, обратившись к дону Рэбе, приказал примерно наказать преступницу. На что дон Рэба, не моргнув глазом, ответил: «Будет исполнено, ваше величество. Нынче же ночью!» «Я так хохотал, — сказал дон Сэра, крутя головой, — что у меня на камзоле отскочили два крючка…»
Протоплазма, думал Румата. Просто жрущая и размножающаяся протоплазма.

 

Любое изменение это РЕВОЛЮЦИЯ. Понятно что ЧиЖи вроде тебя очень не хотят раставатся со своим рабским положением и готовы всем остальным не давать выбратся из тьмы и грязи. Рабы одно слово (верней ЧиЖи).

НО КТО Ж ИХ СПРОСИТЦе ж мусор.

 

 

 

Баран, на фиг  обывателей. Иди продолжай целовать пу в попу.