2 ЧЕКИСТЫ НИКОЛАЯ I

Императорский чекист Эразм Стогов

Предварю продолжение естественным вопросом – а может этот Эразм Стогов всё врёт, и настоящие николаевские жандармы были такие, каких нам в кино показывают? Но дело в том, что Эразм Стогов опубликовал эти свои воспоминания в очень популярном тогда журнале «Русская старина». Опубликовал при своей жизни и в условиях, когда были живы многие персонажи его воспоминаний, могущие опровергнуть Стогова. Кроме того, редакция и по своим каналам проверила Стогова по архиву III отделения и действительно: «в «Отчете о действиях Корпуса жандармов за 1837 г.» Стогов упоминается среди особо отличившихся штаб-офицеров». Так, что в отличие от кино, врать Стогову при живых свидетелях и доступных документах было не просто. Продолжим.

Интересный момент. Подавляя бунт православных крестьян, Эразм приказал по очереди пороть бунтующих до потери сознания (волнуясь в то же время, чтобы никто не умер), пока после 17-и подряд выпоротых бунтовщиков оставшиеся сотни крестьян согласились прекратить бунтовать. И вот эти поротые бунтовавшие крестьяне в конце лета безо всякой просьбы с его стороны пришли к нему в имение и за два дня убрали ему урожай – выполнили самый тяжелый вид работ из сельскохозяйственного круга. И Стогов осмысливает это – ведь он их порол, как же так?

А они объяснили ему две несложные вещи.

Во-первых, по их мнению он правильно поступил, что их выпорол, поскольку без наказания крестьяне не смогли бы прекратить бунт. Ведь в глазах других людей (да и в своих собственных) они бы выглядели дураками – зачем они тогда бунт начинали, если потом взяли и прекратили его без причины?? А так их Стогов заставил прекратить бунт. И теперь всё в порядке - их чувство собственного достоинства не страдало – они не трусливо молчали, а взбунтовались из-за несправедливости, а прекратили бунт потому, что властью наказаны, то есть это власть оказалась сильнее, а не они глупцами.

Во-вторых, Стогов не разорил их семьи наказанием – не отправил на каторгу, чего требовали тогдашние законы (после подавления трёх бунтов Стогов арестовал только одного человека – главаря бунта православных). Тут, правда, свое поведение Стогов сам объясняет – если бы он поступил по закону и отправил бунтовавших мужиков на каторгу даже на пару лет, то семьи осуждённых разорились бы без хозяев и уже не встали бы на ноги в течение этого поколения. А порка быстро заживает и не сказывается на семье. Вот именно за это народ и благодарил этого николаевского чекиста.

(За эту «помочь» (так это тогда называлось), Стогов, само собой, после уборки урожая забил бычка и зарезал баранов, и устроил для этих добровольных помощников богатый обед с выпивкой. Так, по русскому обычаю, помещик обязан благодарить крестьян, помогающих ему в уборке урожая).

С татарами всё было примерно так же. Они бунтовали против того, что их из статуса государственных крестьян переводили в статус удельных – на роль крепостных крестьян лично царской фамилии. Экономически это было примерно то же, но возросло количество начальников мздоимцев. И вот такой нюанс подавления этого бунта.

Становясь удельными крестьянами, татары, в числе прочих обязанностей, обязаны были иметь и свою собственную татарскую администрацию, от чего они в своём бунте тоже отказывались. И вот Стогов, ночью тайно встретившись с главарями бунта, сначала их запугал, заставив этим согласиться с прекращением бунта, а затем потребовал от вожаков (неформальных лидеров татар) стать старшинами и прочими местными начальниками уже в вотчине царя.

Вожаки татар смирились и согласились прекратить бунт, но и этим вожакам тоже нужно было «сохранить лицо» перед собою и обществом. И они выставили условием прекращения бунта, чтобы Стогов их силой заставил занять эти начальственные должности, а для этого побил. Иначе бунтующий народ их не поймёт, и они будут как бы предателями. Стогов рассказывает: «Татар собралось очень много. Я, будто случайно, взял из толпы согласившихся со мною ночью, назначил им должности. Первый — старшина — отказался повиноваться. Я крикнул: «Фухтеля!» Два жандарма обнаженными саблями весьма неосторожно ударили раз пять, упал на колени побитый; следующим по два фухтеля, покорились и говорили толпе со слезами в свое оправдание». И так – имитацией наказанием фухтелями (ударами саблями плашмя) – назначил всю администрацию. Почему он и докладывал в Петербург, что усмирял бунты фарсом.

А ведь по практике тех лет, начальники, боящиеся народа и не желающие с народом говорить, для подавления бунта очень часто расстреливали толпу бунтующих, чтобы другим было неповадно, - не могли иначе справиться с народом. Ну, а потом толпами отправляли уцелевших крестьян в Сибирь. А Стогов практически имитировал наказание, реально спасая крестьян от тяжёлой участи бунтовщиков. И народ понимал, что этот «чекист» не свою власть им показывает, а пытается разрешить конфликт самым лёгким для крестьян способом - фактически защищает их. Отсюда и появилось желание народа как-то отблагодарить его.

Уборка Стогову урожая это пример отношения простого народа к этому николаевскому чекисту. А вот пример отношения к этому чекисту тех взяточников, с которыми он боролся.

На описываемый в этом примере момент, Стогов уже давным-давно не был жандармом и служил начальником канцелярии губернатора в Киеве: «Чрез 10 лет я был в Симбирске, имел дело совершить три купчие в гражданской палате. Совершили в один день и в какой — в субботу! Представьте мое положение, я скажу хотя невероятную правду, есть свидетели, но мне никто не поверит: 1848 года в 30-й день ноября, в день Андрея Первозванного, я вынул 500 руб., чтобы благодарить секретаря и надсмотрщика крепостных дел. Эти господа руки назад и сказали: «Извините, ваши деньги прожгут наши карманы и принесут несчастье нашим детям; вы были нашим отцом, за вами жили как у Христа за пазухой; извините, полковник, не обижайте нас, мы ваших денег взять не можем!». Представьте — и не взяли!!!».

Почему??

А Стогов, в отличие от нынешних дегенератов в силовых структурах, судах и прокуратуре России, стремящихся посадить как можно больше людей и этим отчитаться в полезности своей работы, за 4 года своей службы не посадил ни одного человека! А как же он боролся с преступниками?

Да вот так: узнает, что кто-то гребёт деньги у ближнего «и бога не боится», и: «Сейчас записку: свидетельствуя совершенное почтение и проч., имею честь просить пожаловать для личных объяснений. В зале всегда есть просители или знакомые. Приходит виновный, я самым ласковым образом говорю, что затрудняюсь в одном деле и обращаюсь к его опытности; прошу его совета и приглашаю в кабинет, двери на замок и там уж объяснение, от которого сойдет с головы три мыла! Видя трусость и раскаяние, обещание немедля возвратить деньги и клятва более так не делать, — выходя из кабинета, я вежливо благодарю его за умный и опытный совет — далее кабинета не шло. Не помню случая, чтобы были рецидивисты. Цель достигалась без оскорбления».

Точно так же – тайно – и даже с угрозой для собственной жизни боролся с картёжниками, разорявшими партнёров. Подчеркну – тайно!

Но ведь понимаете, он-то молчал, но когда наглые взяточники после беседы с жандармом возвращали деньги тем, с кого они их содрали, то ведь город об этом говорил! Ну и как должно было восприниматься людьми, что этот жандарм не берёт взяток за сокрытие дел, и в то же время не передаёт дела в суд, чтобы громкими процессами заработать себе ордена, и в то же время неуклонно устанавливает то, чего и всё общество хочет, - «божьи порядки»? Как общество должно было смотреть на этого жандарма? Его уважали и ему доверяли, его считали своим и понимали, что он никому не нанесёт вреда, в то же время никому в обществе не даст наносить вред членам общества. В нём видели борца за справедливость, а она нужна была всем.

Не позоря никого публично, Стогов, защищал обиженных взяточниками, но не позорил и самих коррупционеров, поскольку и они были частью местного общества.

Кроме того, он старался по-тихому, без скандала, убрать с начальственных мест тех, кто позорил звание начальника, кто не понимал, зачем они, начальники, во власти нужны. Как тех чиновников удельного ведомства, вызвавших своей деятельностью бунт, или, скажем, Стогов хвастается, что убрал двух губернаторов за то, что они не хотели стать своими для общества Симбирской губернии, а хотели быть всего лишь большими начальниками в Симбирске. Комментаторы-современники Стогова, правда, по поводу губернаторов (в таком его всесилии) сомневаются. Но вот Эразм рассказывает, как в Симбирск назначили нового полицмейстера, а тот начал брать взятки даже с нищих. Жандарм Стогов дал поручение, и его агенты добыли доказательства этой бессовестной коррупции, выкрав у полицмейстера записную книжку с его бухгалтерией. Стогов мог бы раскрутить громкое дело, однако он поступил по-другому.

«Новый полицмейстер, не помню фамилии, был ротмистр по кавалерии, по наружности щеголь. Книжка у меня в руках — прелюбопытная. Несколько сот нищих (сколько — забыл) записаны по именам, многие отмечены, чем искалечены, всякий по степени лет, калечества оценен еженедельной податью; были и такие, что платили 80 коп.: это без обеих ног. Аккуратность замечательная: кто не доплатил 3 копейки, отметка на поле: доплатить в такой-то день.

Я написал шефу, что обязанность всякого русского патриота выдвигать на пользу государства гения, могущего принести пользу государству. Случайно я открыл в симбирском полицмейстере удивительную финансовую способность, гениальную голову, могущую обогатить казну без отягощения общества. Описав всю проделку и приложив, как факт, книжку, просил покровительства ему и взять его из Симбирска, где гениальность его не может иметь полного развития.

Полицмейстер вытребован в Питер, улетучился, и далее не слыхал о нем».

Давайте подведём черту.

Эразм Стогов был работник государственной безопасности, но он не выдумывал врагов государства или закона и не загонял их на каторгу, чтобы заработать на этом ордена и должности. И уместен вопрос – а как он сам эту безопасность видел?

Он видел её как бы снизу и сверху, соответственно видел для своей службы две задачи. Сверху (как задачу всех начальников губернии) он видел цель своей службы в поддержке справедливости, образно говоря, задачу уменьшения количество обиженных, так сказать, плачущих. А снизу он видел задачу иметь в губернии начальников с определёнными свойствами. Какими?

Задолго до него выдающийся теоретик управления людьми, чиновник Никколо Макиавелли (1469 - 1527) в своей работе «Государь» рассмотрел вопрос, какие чувства должен вызывать начальник у народа. Макиавелли подытожил: «Итак, возвращаясь к спору о том, что лучше: чтобы государя любили или чтобы его боялись, скажу, что любят государей по собственному усмотрению, а боятся - по усмотрению государей, поэтому мудрому правителю лучше рассчитывать на то, что зависит от него, а не от кого-то другого; важно лишь ни в коем случае не навлекать на себя ненависть подданных». В целом Макиавелли и остроумен, и прав, но в то же время противоречит сам себе, поскольку задача вызвать страх без ненависти практически нерешаемая. Раз уж выбрал опору на страх, принимай в комплект к страху и ненависть.

А Стогов ситуацию понял тоньше: он стремился заставить начальников Симбирской губернии вызывать у народа не страх к себе, а уважение. Действенность уважения по командной силе почти такая же, как и у страха, но в комплекте с уважением идёт любовь, а не ненависть. Уважение тоже зависит от начальника, но, правда, требует от него огромной работы и отказа от удовлетворения своих интересов, почему начальство охотнее опирается на страх, причём, чем тупее начальство, тем охотнее оно на страх опирается.

И вот тут возникает вопрос – мало ли в России было самородков? Вот и Стогов такой самородок, действовавший на должности жандарма по наитию, вопреки воле своего шефа А. Бенкендорфа и императора Николая I.

Требования царя

Вот и у меня была эта мысль о самородке, пока я читал текст этих воспоминаний, но в конце воспоминаний была приложена секретная инструкция, данная Бенкендорфом для жандармов. Стогов об этой инструкции, кстати, несколько раз упоминает в тексте и положениями её он руководствовался сам и заставлял руководствоваться остальных. Даже в мелочах! Вот, примеру, на людях начали ругаться губернатор Жиркевич и губернский предводитель дворянства Бестужев, и жандарм Стогов одергивает их: «Ваши превосходительства, господин губернатор и господин губернский предводитель! На основании секретной инструкции, высочайше утвержденной, прошу прекратить разговор, унижающий главные власти; здесь не место, вас окружает народ!».

Власть должна быть уважаемой!

К сожалению, сама инструкция написана ещё «допушкинским» языком, её трудновато читать (хотя и не понять её невозможно), поэтому я выделю шрифтом наиболее примечательные места.

 

Инструкция графа А.X. Бенкендорфа чиновнику III отделения

«Стремясь выполнить в точности высочайше возложенную на меня обязанность и тем самым споспешествовать благотворительной цели Государя Императора и отеческому Его желанию утвердить благосостояние и спокойствие всех в России сословий, видеть их охраняемыми законами и восстановить во всех местах и властях совершенное правосудие, я поставляю вам в непременную обязанность, не щадя трудов и заботливости, свойственных верноподданному, наблюдать по должности следующее:

1е. Обратить особое ваше внимание на могущие произойти без изъятия во всех частях управления и во всех состояниях и местах злоупотребления, беспорядки и закону противные поступки.

2е. Наблюдать, чтоб спокойствие и права граждан не могли быть нарушены чьей-либо властью или преобразованием сильных лиц, или пагубным направлением людей злоумышленных.

3е. Прежде нежели приступить к обнаруживанию встретившихся беспоряд[ков], вы можете лично сноситься и даже предварять начальников и членов тех властей или судов или те лица, между коих замечены вами будут незаконные поступки, и тогда уже доносить мне, когда ваши домогательства будут тщетны; ибо цель вашей должности должна быть прежде всего предупреждение и отстранение всякого зла. Например, дойдут ли до вашего сведения слухи о худой нравственности и дурных поступках молодых людей, предварите о том родителей или тех, от коих участь их зависит, или добрым вашим внушением старайтесь поселить в заблудших стремление к добру и возвести их на путь истинный прежде, нежели обнаружить гласно их худые поступки пред правительством.

4е. Свойственные вам благородные чувства и правила несомненно должны вам приобресть уважение всех сословий, и тогда звание ваше, подкрепленное общим доверием, достигнет истинной своей цели и принесет очевидную пользу Государству. В вас всякий увидит чиновника, который через мое посредство может довести глас страждущего человечества до Престола Царского и беззащитного и безгласного гражданина немедленно поставить под высочайшую защиту Государя императора.

Сколько дел, сколько беззащитных и бесконечных тяжб посредством вашим прекратиться могут, сколько злоумышленных людей, жаждущих воспользоваться собственностью ближнего, устрашатся приводить в действие пагубные свои намерения, когда они будут удостоверены, что невинным жертвам их алчности проложен прямой и кратчайший путь к покровительству Его Императорского Величества.

На таком основании вы в скором времени приобретете себе многочисленных сотрудников и помощников; ибо всякий Гражданин, любящий свое Отечество, любящий правду и желающий зреть повсюду царствующую тишину и спокойствие, потщится на каждом шагу вас охранять и вам содействовать полезными советами и тем быть сотрудником благих намерений своего Государя.

5е. Вы без сомнения даже по собственному влечению вашего сердца стараться будете узнавать, где есть должностные люди совершенно бедные или сирые, служащие бескорыстно верой и правдой, не могущие сами снискать пропитание одним жалованием, о каковых имеете доставлять ко мне подробные сведения для оказания им возможного пособия и тем самым выполните священную на сей предмет волю Его Императорского Величества — отыскивать и отличать скромных вернослужащих.

Вам теперь ясно открыто, какую ощутимую пользу принесет точное и беспристрастное выполнение ваших обязанностей, а вместе с тем легко можете себе представить, какой вред и какое зло произвести могут противные сей благотворительной цели действия: то конечно нет меры наказания, какому подвергнется чиновник, который, чего Боже сохрани, и чего я даже и помыслить не смею, употребит во зло свое звание; ибо тем самым совершенно разрушит предмет сего отеческого государя Императора учреждения.

Впрочем, нет возможности поименовать здесь все случаи и предметы, на кои вы должны обратить свое внимание, ни предначертать вам правил, какими вы во всех случаях должны руководствоваться; но я полагаюсь в том на вашу прозорливость, а более еще на беспристрастное и благородное направление вашего образа мыслей.

Генерал-адъютант Бенкендорф»

 

Надеюсь, вы обратили внимание, что инструкция запрещала выносить, так сказать, «сор их избы», требовала восстанавливать порядок на местах незаметно и не поощряла в жандармах стремления «обнаружить гласно их худые поступки» даже «пред правительством», - не поощряла громких процессов. Почему? Потому, что во главе государства стоял умный человек, а не тупой дегенерат. Не нужны были Николаю факты, указывающие на то, что в его России граждане власть не любят и законы не уважают.

Вот в России сегодня Генеральный прокурор хвастается, что он из года в год увеличивает число дел «экстремистской» направленности. А о чём это увеличение говорит всем людям? О том, что из года в год растёт число недовольных этой властью. И только нынешним кретинам у власти это ни о чём не говорит, но тут уж ничего не поделаешь.

В Википедии с большим недоверием и чуть ли не с насмешкой приводятся воспоминания биографа Николая I о том, что при учреждении III отделения, на вопрос А.Х. Бенкендорфа об инструкциях, Николай I вручил ему свой носовой платок и сказал: «Вот тебе все инструкции. Чем более отрешь слез этим платком, тем вернее будешь служить моим целям!». Разделим скепсис Википедии - действительно, ведь невозможно понять, к чему эти платок и слёзы. А вот если учесть, что Бенкендорф стремился «выполнить в точности высочайше возложенную на меня обязанность и тем самым споспешествовать благотворительной цели Государя Императора» и давал жандармам указания исключительно из этого стремления «беззащитного и безгласного гражданина немедленно поставить под высочайшую защиту Государя императора», - то смысл этих царских платка и слёз становится понятным. Не так ли?

Да, именно так, как защиту своих граждан, задумывал государственную безопасность император, так он видел цели жандармов, так, кстати, и большевики видели роль ЧК. Да и вообще, те руководители, которые служили своему народу, видели государственную безопасность именно в этом: СПРАВЕДЛИВАЯ И УВАЖАЕМАЯ ВЛАСТЬ, защищающая не себя, а граждан, – вот единственная ОСНОВА ВНУТРЕННЕЙ БЕЗОПАСНОСТИ государства.

Так органы государственной безопасности начинались во всех странах, но по мере того, как сами руководители стран переставали служить своему народу, органы безопасности превращались в паразитов, совершающих преступления против своего же народа.

И мы видим сегодня то, что видим, – наглых, алчных и бессовестных паразитов в тех службах, от которых наивные дурачки всё ещё ждут безопасности своего государства.

Ю.И. МУХИН

• << 1 ЧЕКИСТЫ НИКОЛАЯ I
• КТО РАЗРЕШИЛ ЭТОЙ БЕДНОЙ ЖЕНЩИНЕ НАДЕТЬ МАНТИЮ СУДЬИ?? >>