В прошлых темах я процитировал биолога Лайелла Уотсона. На самом деле это был не просто биолог, а южно-африканский ботаник, зоолог, антрополог, этолог и автор нескольких книг. Получил первое университетское образование ботаника и зоолога, позднее геолога, химика, морского биолога, эколога и антрополога, защитил докторскую диссертацию в области этологии в Университете Лондона. Цитаты я давал из его книги «Ошибка Ромео».Вообще-то Уотсон философ, причем, достаточно мужественный, чтобы иметь точку зрения, отличную от точки зрения толпы, но он философ только в области биологических дисциплин - подняться выше и захватить, к примеру, в свой анализ и физику, он не смог. Однако в области наук о жизни Уотсон вызывает уважение, как разнообразием вовлеченных в анализ фактов, так и их объемом. К примеру, он до десятка раз ссылается даже на работы различных советских ученых, а ведь эта его книга окончена в 1974 году, когда отношения СССР и ЮАР были крайне враждебные, и получить литературу из СССР было далеко не просто. Посему в родной ему области наук о жизни можно без страха пользоваться не только приводимыми им фактами, но и многими его выводами. И тут мы с Уотсоном до определенного момента единомышленники, правда, я смотрю шире, и строю, к примеру, вывод о том, что в теле человека нет места для хранения информации, на математических, химических и общебиологических доводах, а он только на общебиологических.
Арифметический расчет невозможности генома хранить информацию в количестве, необходимую даже просто для строительства и функционирования тела, я уже неоднократно публиковал, поэтому воспользуюсь на этот раз чужой арифметикой. Вот современный российский биолог, доктор наук, до сих пор уверенный, что личность находится в теле (то есть, мой оппонент), тоже пытается найти место нахождения информации даже не для личности, а хотя бы для строительства самого тела. Цитата взята из его еще неопубликованной книги, поэтому я не указываю автора, ограничиваясь фактической частью его сообщения.
«Исходя из постулатов современной теории информации, информационная емкость генома человека составляет 3,3 х 10^9 нуклеотидов или около 3300 Мб (Futuyma, 2009). После расшифровки генома человека оказалось, что всего-навсего у человека имеется менее 20500 работающих генов (см. выше). Примем для простоты, что среднее число аминокислот в белке составляет 450 (у дрожжей S. cerevisiae это число равно 466). Значит, при триплетном коде для кодирования среднего по размеру белка необходимо 3 х 450 = 1350 нуклеотидов в цепи ДНК или 1350 пар нуклеотидов в двух цепях ДНК. Тогда весь геном человека содержит 1350 x 20500 = 20500000 значимых нуклеотидов. Одна аминокислота кодируется тремя нуклеотидами. Следовательно, все белки кодируются 27675000 битами информации, то есть 27,7 мегабайтами.
Как видим, в собственно геноме содержится чрезвычайно ограниченное количество информации. Этого явно недостаточно для описания мириад признаков, которые имеются во взрослом организме и, особенно, во время его эмбрионального развития. Информационный объем генома попросту мал даже для того, чтобы в нем мог быть записан даже внешний вид человека. И вся эта комбинаторика - взаимодействие тысяч белков - может работать только при условии, что есть дополнительный и огромный информационный банк данных, находящийся вне генома. А ведь даже качественная цифровая цветная фотография человека (4х4 Кб и всего лишь одностороння двумерная проекция) содержит информации лишь чуть меньше, чем весь геном.
Между тем в человеке имеется сто триллионов (10^14) клеток. А только у одной клетки имеется более миллиарда признаков. Клетки объединены в ткани - всего двести различных видов клеток, каждый из которых представлен миллионами клеток-индивидов, размещённых на своих местах в теле и выполняющих в нём свои функции. В одних только почках можно насчитать сотни тысяч признаков. Клетки объединены в живой организм с большим набором генетически запрограммированных рефлексов и инстинктов.
Где всё это записано? Каким образом 20500 линейных генов управляют созданием пространственной формы? Как реализуется и с такой высокой точностью такая ограниченная информация для создания такого высокосложного существа как человек? Попробуйте написать такую программу или систему программ основанную на библиотеке классов в 20500 классов, которая бы обладала свойством целесообразного приспособления к изменению условий в которых она выполняется.
При этом, хотя формально в геноме менее 28 МБ информации, система дает чрезвычайно высокий уровеньвоспроизводимости. Поэтому либо теория информации не может понять, как записана информация в ДНК, и нужны новые подходы; либо эта «теория № не теория, а лишь гипотеза с очень ограниченной силой предсказаний. Действительно, далеко не все информационные связи в организме сегодня изучены хорошо, в частности те химические сигналы, которые заставляют клетки трансформироваться в разные ткани. Конкретная последовательность ДНК может кодировать абсолютно разное количество информации в зависимости от использованной меры.
Итак, информации, которая содержится в геноме, не хватает. Но раз не хватает информации в ДНК, она должна быть в других местах. Другими словами, если информации в хромосомах недостаточно для описания структуры и функций организма, то дополнительная информация должна браться там-то и там то и реализоваться так-то и так то, или, что неизвестно на данный момент откуда она берется.
Где записана информация о программе развития, где изначально содержится эта информация о целом организме? Почему при замене собственного гена на ген, взятый от другого вида, практически ничего не происходит? Особенно важен этот вопрос в случае развития человека и вообще сложного многоклеточного организма из одной половой клетки. Ученые даже еще не начинали искать, где же находится наследственная информация. Этот вопрос странным образом обходится в литературе по генетике». (Далее автор пытается найти способы архивирования и сжатия информации, чтобы, все же, разместить ее в клетке организма).
Повторю, книга не окончена, поэтому я не указал автора цитаты, возможно, он еще пересмотрит свои выводы. А нам важно, что арифметика никак не сходится – если считать, что в хромосомах записывается информация, то в геноме еще есть место, чтобы записать полученное современным цифровым фотоаппаратом фото человека анфас, но на второе фото - в профиль - места уже не хватает. Это, повторю, простая арифметика.
Да и что такое эти 28 МБ информации? В одном глазу человека свыше 100 миллионов рецепторов, принимающих видимую нами картинку. Это значит, что каждое мгновение мы получаем минимум 200 МБ информации. Куда, в какие геномы или синапсисы вы ее поместите?
И ведь удивительно, что микробиологи, эти искуснейшие специалисты, действительно поражающие степенью своего проникновения в клетки организма, считают себя единственными биологами и так пренебрежительно относятся к остальным биологам! Ребята, ведь есть же еще и иные специалисты, изучающие жизнь, скажем, зоологи. Как быть с теми данными, что они получают? Почему их работы не связать с вашими работами - работами микробиологов?
Если говорить об информации, которой обладают живые существа, то куда записать информацию, скажем, подсознания? Информацию памяти, которая нами не осознается и не осмысливается, памяти, благодаря которой живые существа в некоторых случаях действуют автоматически? Давайте я на паре примеров поясню, о чем речь.
На Земле масса птиц совершает перелеты с мест гнездовий в места зимовки. Причем некоторые виды птиц, например чернозобая гагара или бурокрылая ржанка, на зимовку и обратно летят разными путями. Налет некоторых видов птиц умопомрачителен. К примеру, полярная крачка с мест гнездовий в Арктике улетает на зимовку в Антарктиду, пролетая в один конец 17 тысяч километров. Да не прямо, а от одного болота к другому, от одного места кормления к другому, и так до 3 месяцев перелета, т.е. птицы должны держать в памяти не просто направление полета, а координаты и маршруты к более, чем нескольким сотням аэродромов промежуточных посадок.
И ведь в какой-то памяти хранится маршрут этих пролетов! В мозгу? Но человеческий мозг совершенней птичьего, а какой человек возьмется запомнить местность на протяжении 17 тысяч километров, да еще и пролетая над ней ночью и на высоте 9,5 км, как дикие гуси, да еще и со скоростью до 100 км в час, как уже упомянутая бурокрылая ржанка Аляски? Более того, у некоторых видов птиц, к примеру, у черных дроздов, в путь пускается только молодь, которая никогда не видела местности, над которой нужно лететь. Но ведь летят!
А возьмите североамериканскую бабочку Монарх. Вылупившись из гусениц на севере США, она летит на зимовку за 3000 км в Калифорнию и Мексику со скоростью 95 км в день и с точностью, недоступной американским высокоточным ракетам «Томагавк», — вся популяция бабочек зимует из поколения в поколение на одних и тех же нескольких деревьях! А ведь бабочки откладывают яйца, из яиц получаются личинки или гусеницы, и только после того, как гусеницы проживают свою жизнь, из них вновь получаются бабочки. Бабочки не то что своих родителей, они яиц своих не видят, старое поколение бабочек к моменту их отлета на зимовку уже гибнет, а монархи, никогда не видев маршрута, все равно летят и попадают точно туда, куда и тысячи поколений до них.
Значит, в какой-то их памяти маршрут перелета записан! И этой памятью может быть только передающаяся из поколения в поколение память, расположенная вне тела. Ни о какой памяти хромосом и пресловутых генов тут и речь не идет.
Да и всегда ли нам нужны зоологи? Присмотритесь вокруг себя.
Вот в детстве недалеко от нас в ходе реконструкции снесли старый многоквартирный дом и его дровяные сараи. В сараях жили одичавшие кошки, и одна из них нашла убежище на чердаке нашего сарая. Я ее смог прикормить, но только ко двору — в дом она категорически отказывалась заходить, а, занесенная, мяукала и рвалась наружу — так и ночевала на чердаке. Эта кошечка довольно быстро передавила всех крыс в округе. Она не была голодна, поэтому выедала крысам мозг, а тушки складывала у крыльца, так что утренние похороны крыс стали для меня чуть ли не нормой. Затем я утром обнаружил кролика с выеденным мозгом, и меня посетило нехорошее предчувствие — с такими задатками наша кошка долго не протянет! И действительно, зимой ее убил сосед, когда увидел, что это она душит его спортивных голубей. С той кошкой все было понятно: она родилась среди одичавших собратьев, и они научили ее охотиться. Но вот другое наблюдение.
В свое время приобрели для дома родителей совсем маленького котенка (кошечку) ангорской породы, как только ее мама-кошка перестала котят кормить. Порода, казалось бы, сугубо декоративная, заводчик этой породы жил в многоквартирном доме, следовательно, не только этот котенок, но и его мать, а возможно, и бабка с прабабками всю жизнь жили в квартирах и никогда не видели не только мышей, но и земли. Ну, какой из этого котенка охотник? Ни его, ни его мать этому никто не учил. Но вот котенок вырос в белую пушистую кошечку и начал свободно выходить на улицу, обживать участок и все постройки двора. В примыкавшем к дому гараже жили мыши в разных укромных уголках — за полками, верстаками и т.д. И эта никогда не видевшая мышей, казалось бы, сугубо декоративная кошка очень быстро их всех переловила и, кстати, тоже часто выедала у них только мозг. Причем переловила профессионально — сначала вынюхивала, где мыши могут быть, затем затаивалась и часами выжидала, когда мышь появится из укрытия. Далее она начала ловить птиц, и тоже профессионально. Залезала на дерево и замирала на удобной ветке в 2—3 метрах от земли. Сидела до тех пор, пока на соседние ветки не садились воробьи, затем прыгала, пытаясь зацепить воробья лапой, и падала на землю, в некоторых случаях — с воробьем. Откуда она, не то что необученная, а даже не видевшая ни мышей, ни птиц, знает, как на них охотиться?
Но и это не все. Как-то в отпуске возился в курятнике, стоящем довольно далеко от дома, и увидел мелькнувшую на полке и спрятавшуюся за мешок мышь. Оглянулся — кошка у дома грелась на солнышке. Подозвал ее. Обычно она меня видит редко, за своегоне воспринимает и на зов не реагирует, а тут мигом метнулась ко мне. Я поднял ее и посадил на полку, кошка немедленно поняла, что от нее требуется, — прыгнула за мешок, тут же выскочила из-за него с мышью в пасти, спрыгнула и скрылась в малиннике. Я решил, что она сейчас будет лакомиться мозгами, но из дома раздались женские крики. Поскольку эта кошка свободно гуляет, а у соседей женихов полно, то она регулярно приносит котят. На тот момент пара котят еще не была отдана и играла на кухне, а кошка, оказывается, мышь не задушила, а принесла ее живой на кухню и выпустила, предоставляя котятам возможность эту мышь поймать. Короче, когда я зашел на кухню, котята отчаянно старались выцарапать мышь из-под холодильника, женщины громко ругали кошку, а та сидела на табуретке, спокойно наблюдая за происходящим, — «держала все под контролем». Откуда эта кошка знала, что котят надо учить ловить мышей?
И я думаю, что многие, наблюдающие за природой, могут вспомнить сотни случаев осмысленного поведения животных, хотя, казалось бы, некому было их научить этому поведению. Снова повторю вопрос: где находится та память, в которой эта информация записана? В генах?
В генах хранится ровно столько информации, сколько информации о котлетах хранится в мясорубке. Гены – это ИНСТРУМЕНТ для изготовления белковых молекул, а управляет этим инструментом сила, находящаяся вне тела, поскольку столько информации, сколько этой силе требуется для постройки и обеспечения жизни тела, в один хромосомный набор оплодотворенной яйцеклетки не втиснешь!
Соответственно, не втиснешь и не запишешь молекулами в мозгу ту информацию, которую мы приобретаем в течение своей осмысленной жизни – не втиснешь в мозг нас, как личность.
Но вернемся к Лайеллу Уотсону, он, повторю, основывает свои выводы только на общебиологических доводах (выделено мною):
«Можно разрушить обширные области мозга, не причинив ущерба ни одному конкретному восприятию. Существуют записи, фиксирующие серьезные повреждения мозга вследствие травм, опухолей, нарушения кровообращения, ранения и старости. Пациенты могут терять способность суждения или обучения, утрачивать физическую чувствительность, возможны глубокие психические изменения, но память о прошлом опыте остается сохранной. Операция на белом веществе головного мозга, означающая отсечение лобных долей, приносит облегчение пациентам, страдающим маниями или галлюцинациями, но при этом никак не затрагивает их памяти. Передняя цингулэктомия (удаление части коры головного мозга) облегчает страдания невротиков, не меняя при этом их воспоминаний. Нет никаких оснований считать, что воспоминания хранятся в каком-то специальном отсеке мозга или в каком-нибудь другом органе тела.
Итак, мы знаем, что личность произрастает на биологической почве, но зависит от индивидуального опыта. Мы знаем, что этот опыт хранится в форме памяти и может вызываться во время сновидения, содействуя полному и независимому самовыражению личности. Мы знаем, что все млекопитающие способны к такому самовыражению, но ни у одного из них не можем найти никаких физических следов хранилища памяти. Таким образом, современная биологическая наука не может обоснованно оспаривать предположение, что личность как индивидуальный набор воспоминаний может сохраниться и после клинической смерти».
Я не могу согласиться уже с этим утверждением Уотсона: дело не в том, что наука не может оспаривать сохранение личности вне тела, а в том, что, повторю, наука вообще не находит личности в теле, хотя и всячески это утверждает.
Со второй половины его книги мы с Уотсоном в своих взглядах начинаем расходиться кардинально – оставив при жизни человека его личность в его теле, Уотсон не может определиться с тем, «как это работает». Соответственно, Уотсон остался без научно обоснованной гипотезы и, по сути, выбрал в качестве стержня для своих гипотез буддизм и индуизм с их праной, астральными телами, переселением душ, после чего начал подгонять под эту гипотезу доказательства. А поскольку результатов научных опытов, которые можно было бы натянуть на такую гипотезу, не много, то в ход пошли «рассказы серьезных свидетелей», которые можно принять на веру только полностью отключив критичность. И хотя Уотсон и называет эти свои гипотезы спекулятивными, то есть, в понятиях науки - не имеющими опоры в практике, но говорит о них вполне серьезно. Поэтому, с моей точки зрения, вторая половина книги, хотя и интересно читается, но имеет весьма относительную познавательную ценность.
Цель этой части работы – еще раз показать, что теория о том, что личность человека, включающая его память, способность мыслить и эмоции, формируется молекулами его тела, - ложна.
Однако, продолжая об Уотсоне, что касается смерти, то Уотсон с ней разобрался серьезно, но об этом в следующей теме.
(продолжение следует)
Ю.И. МУХИН
Ю.И. МУХИН
