ВодаВ конце своей книги «Село родное», размышляя о своих мечтах, Яков Геринг написал: «Как я мечтал о воде! О воде для родного села». Мечтал о воде не только он, о ней мечтают сотни миллионов крестьян во всем мире.
Впоследствии Якову Герингу пришлось близко познакомиться и вместе работать с фанатиком мелиорации СССР, к 1989 году министром Министерства водного хозяйства СССР Поладом Полад-заде, который в книге своих воспоминаний «Вода животворящая» с глубоким уважением вспоминает о Якове. В какой-то степени это люди одного (советского) типа и одной мечты, только Полад-заде профессионально занимался вопросами орошения засушливых земель, под его началом было построено множество каналов и введены в сельскохозяйственный оборот миллионы гектаров пустынь. И, все же, и Полад-заде до сих пор мечтает построить канал, длиною 2550 километров, который будет перебрасывать 30 кубических километров воды, бесполезно сбрасываемых Обью в Северный Ледовитый океан, в пустыни Средней Азии. Канал, постройка которого окупится всего за 8 лет. И он бы его уже давно построил если бы не власть…
Главу «Вода и земля» своей очень интересной книги Полад-заде предваряет строками читаемого в СССР французского писателя Антуана де Сент-Экзюпери: «Вода, у тебя нет ни вкуса ни запаха, любой наслаждается, не ведая, что ты такое! Нельзя сказать, что ты необходима для жизни: ты сама жизнь… Ты самое большое богатство в мире». И из написанного профессионалом мелиорации, следует.
Две трети поверхности земного шара заняты водой, но 97% ее находится в мировом океане и только 2,5 % приходится на запасы пресной воды на земле, а доля воды, которая поддерживает жизнедеятельность населения земного шара, составляет всего одну сотую процента от мирового запаса воды.
Другая особенность водных ресурсов - неравномерность их распределения по планете. Есть зоны с избыточным увлажнением, есть засушливые и полузасушливые. Так сложилось, что там, где наиболее благоприятные условия для проживания людей, для земледелия и получения продовольствия, где больше всего населения, где много солнца и плодородной земли, именно там мало воды и засушливый климат.
По объему среднегодового стока рек СССР был на втором месте в мире после Бразилии, теперь это место заняла Россия. Самые полноводные на планете три реки находятся в Южной Америке, это Амазонка, Ла-Плата и Ориноко. В число рек-гигантов входят Енисей, Лена, Амур и Волга. Но если в засушливых зонах объяснять необходимость орошения никому не надо, то в средних широтах у многих сложилось представление о случайности засух, о том, что это, дескать, что-то вроде стихийного бедствия, от которого никто не застрахован.
Нет, для СССР (и России) это не случайность, а природная закономерность. Так, в Саратовском Заволжье из каждых 5 лет 3 года засушливых, а систематическое, чередование благополучных по увлажнению лет с засухами, было и остается бичом нашего земледелия. При всех прочих равных условиях - количеству внесенных удобрений, средств защиты растений, качестве семян, обеспеченности сельскохозяйственной техникой, соблюдению агротехники и т.д. - вступает в силу «закон минимума»: недостаток влаги сводит к минимуму все остальные факторы питания растений.
В 1800 году общая площадь орошения на планете была около 8 миллионов гектар, в 1900 году она составила уже 48 миллионов га. К 1949 году орошалось 92 миллиона га, в 1959 году - уже 149 миллионов. По оценке международной комиссии по ирригации и дренажу, в 2001 году площадь орошаемых земель в мире достигла 271,68 млн. га.
В конце двадцатого столетия Индия и Китай стали ежегодно добавлять к орошаемым землям по 1,5 - 2 млн. га, и в 2001 году Индия имела 54,8 млн. га, Китай - 54,4 млн. га. В США, где в основных сельскохозяйственных районах дождь идет тогда, когда это надо растениям, и солнце греет тоже тогда, когда надо, тем не менее, орошается 22,4 млн. га, при этом американцы уже давно закончили в своей стране осушительные мелиорации, проведя эту работу на огромной площади 47,5 млн. га.
К 1985 году СССР располагал более 19 миллионами гектаров орошаемых угодий. Весь прирост продукции земледелия в стране за 1981-85 годы в стоимостном выражении был получен за счет мелиорированных земель. На этих землях было выращено 100 процентов хлопка, 100 процентов риса, 31 процент кукурузы, 77 процентов овощей, 28 процентов кормов, 50 процентов плодов. При этом на мелиорацию земель расходовалось меньше 20 процентов инвестиций, направляемых в сельское хозяйство. Советская мелиорация к середине восьмидесятых годов уже была готова к еще большим масштабам. Эти масштабы были нужны были не сами по себе, они нужны были для кардинального решения проблем, стоявших перед аграрным сектором экономики страны.
В СССР намечалось довести к 2000 году площадь орошаемых земель до 30 - 32 млн. гектаров. А осушенных угодий до 19-21 миллиона гектаров. Была поставлена задача, довести к 2000 году производство на мелиорированных землях зерна до 55-60 миллионов тонн, в том числе кукурузы до 18-20 миллионов тонн и кормов до 115-125 миллионов тонн кормовых единиц.
Инженеры, агрономы, ученые, рабочие и руководители организаций и предприятий работали, строили планы и были намерены их исполнить, и были полны энтузиазма. Никто не думал, что это гребаное ЦК КПСС предаст народ и развалит державу. К этому моменту в России поливалось 6,5 млн. га, сегодня в России в разряде орошаемых числится всего 4,6 млн. га, хотя фактически поливается не более 2. Но это так – для справки.
А в то время Якову Герингу катастрофически не хватало воды. Но на ловца и зверь бежит.
Кто ищет, тот найдет
Яков вспоминает.
«Двадцать лет прошло с тех пор, как случай свел меня с гидрогеологом Насипбеком Рахметулловичем Шаймерденовым. Тогда я еще не предполагал, что эта встреча как-то повлияет на дальнейшую судьбу колхоза, председателем которого меня выбрали в 1959 году.
Тогда, глядя на унылые осенние поля с потемневшей стерней, с островками полыни, он сказал:
- Успенский солоно-полынный район. А ведь можно преобразить эти земли! Вот, может быть, сейчас мы стоим над морем пресной воды. Только не известно, сколько ее и на какой глубине.
— А как узнать?
— Очень просто. Надо бурить скважину. Нужны деньги, бурильный станок, трубы. Ну, и люди, специалисты, конечно.
Гидрогеолог рассказал следующее. Оказывается, в заоблачных высотах горных хребтов Алтая, за тысячу километров от наших полей начинают свой путь снеговые и ледниковые воды, уходящие в толщу земли. Они образуют подземные реки, которые текут к северу через всю Сибирскую низменность.
- Есть подтвержденные гидрогеологической разведкой данные о том, что текут такие реки и под землями Прииртышья,- сказал Насипбек,- профессор Серик Мухамеджанович Мухамеджанов уже много лет изучает особенности залегания этих вод в Павлодарской области. Он считает, что их можно использовать для орошения... Вот и я здесь, чтобы проверить предположения ученых-гидрогеологов...
Убедившись, что у гидрогеологов изыскания пока идут медленно - что-то не ладится с поставками оборудования, задержка с ассигнованиями,- я решил предложить помощь колхоза, но только при условии, что бурить скважины будут на нашей территории. Тут требовалось разрешение от Министерства геологии Казахской ССР.
Пройти по инстанциям не составляло труда, тем более, что я получил одобрение в Успенском райкоме партии у секретаря райкома Ильи Иосифовича Баюка. Идея понравилась и президенту АН Казахской ССР Канышу Имантаевичу Сатпаеву, нашему земляку-павлодарцу, и он принял горячее участие в ходатайстве.
Вскоре меня принял Константин Иванович Лаврентьев, начальник Павлодарской геологической партии.
- Конечно, поможем,- понимающе заметил он,- станок дадим, только зимой, подождать придется немного, но вот с мастерами-бурильщиками плохо... Разве попросить Веремчука Василия Ивановича. Он в Тюменской области бурил и зимой. Уговоришь - твое счастье...
Что я понял из этого разговора? Трудностей нам не миновать. Для станка нужно сооружать тепляк, для бурильщиков - жилье... Чтобы пробурить скважину, потребуется 60 тысяч рублей. Меня даже в пот бросило. Это же почти 30 процентов денежного годового дохода колхоза! Как назвать такую сумму, если на правлении приходится решать, кому мешок муки выделить, кому ссуду дать...
Я рассказал обо всем членам правления колхоза. Когда назвал сумму, они переглянулись. Я ждал возражений. Но все молчали. Тогда я почти с мольбой обратился к моим товарищам по работе, которые все были старше меня».
На самом деле здесь Яков кривит душой – возражения последовали и яростные. И Яков взмолился.
«- Не как председатель, как сын прошу вас проголосовать за то, чтоб отпустить деньги на бурение! Нет нам без достатка воды жизни! Ведь летом и помыться не можем как следует... Скот держим на голодном водном пайке... Рискнем?
И мы решили бурить...
Сейчас с трудом припоминаю, чего нам стоило уговорить бурового мастера Василия Ивановича Веремчука - у него болела жена, и пришлось взять на себя все хлопоты по устройству ее в клинику и лечению. Только бы согласился Веремчук!
А чего нам стоило за 45 дней в суровых зимних условиях пробурить скважину, из которой ударил фонтан дебитом 18 литров в секунду? Организовали трехсменную работу на скважине, подключив к буровикам подручных - колхозников. Создали всем условия для спокойной работы: бесплатное питание, теплая одежда, повышенная зарплата, приравненная к условиям Крайнего Севера...
Но сейчас острее помнятся не трудности, а радость победы, которую испытали и гидрогеологи, и колхозники, когда в небо взвилась мощная струя воды! Для сравнения скажу, что дебит всех колодцев колхоза в средний по осадкам год был всего лишь 3 литра в секунду! Все жители Константиновки и Равнополья пришли к скважине. Воду развозили в бочках по селу, наши хозяйки были очень довольны...
Да, глубоко спрятала земля «кладовую» с чистой вкусной водой - на шестьсот, тысячу метров! Теперь надо заставить служить ее человеку...»
На самом деле Якову сначала нужно было найти еще массу творческих решений по сбору и хранению найденной воды.
«С этого дня наши дела пошли веселее. Теперь и сами гидрогеологи были заинтересованы в бурении.
Они включили территорию колхоза в свой план гидрогеологической разведки. А мы обязались создать все условия для работы: организовать питание, предоставить жилье.
Вскоре гидрогеологи помогли нам пробурить вторую скважину. Ее дебит был уже 26 литров в секунду!
Было решено пробурить еще пять скважин. Но где, на каком месте, бурить, какие поля орошать в первую очередь? Собрали правление, актив, пригласили гидрогеологов. Долго совещались. Решили прежде всего окультурить эродированные, иссушенные земли участка «Узюм камыс».
Как лучше использовать воду будущих скважин? Как вести полив? Непосредственно из скважин или из водоемов-накопителей? Разные были суждения. Некоторые гидрогеологи советовали не делать водоемов-накопителей, потому что это повысит уровень стояния грунтовых вод и в конце концов приведет к засолению полей».
О каком засолении идет речь, Яков вспоминает в другом месте.
«...В Целиноградской области на границе с нашим Баянаульским районом я видел обширную заболоченную долину урочища Тлембек. А начиналось это болото с родника, которому люди когда-то помогли пробиться из недр земных. Не оградили источника, не направили вырвавшуюся на поверхность земли воду в нужное русло, и она отняла тысячи гектаров земельных угодий, превратив их в болотисто-солончаковую неудобицу. Я видел там парадоксальные картины. К кошарам, приютившимся на взгорке у той заболоченной долины, воду в цистерны, наполовину вкопанные в землю, везли на автомашинах за десятки километров. Под знойным летним солнцем нагревались цистерны и вода в них. А когда чабаны приводили отары на водопой, овцы с жадностью набрасывались на пущенную по желобам воду, но хватив один-другой глоток, отходили прочь: и для них невелико удовольствие - пить перегретую, застойную воду. Но жажда мучила животных. Постояв некоторое время, они снова шли к желобам и снова хватали считанные глотки воды.
Я спросил чабана:
-Зачем же из цистерны? Ведь рядом - такие разливы.
Пойдем,- печально сказал чабан-аксакал,- посмотрим на ту воду.
Он взял меня под руку и повел в долину. Там и идти-то было 20-30 метров. Но мы и того пройти не смогли: наши ноги, считай, на полпути к воде стали утопать в солончаково-глинистой, разжиженной земле. Моему спутнику, обутому в высокие сапоги, было безопаснее, чем мне, в легких штиблетах.
Вернувшись, молча помыли обувь из желобов. Аксакал, как бы продолжая начавшийся до «похода» к воде разговор, сказал:
- Ни с какой стороны к ней не подойдешь. Везде топко. Да если и подойдешь, толку мало. От солонцов, видать, засолонела. Да и почти непроточная. Не пьет ее овца.
- Откуда же она берется здесь?- спросил я аксакала.- От дождей или талая вешняя вода?
- А вон видите,- показал он на место метрах в десяти от берега, - едва заметно бурлит? Там когда-то был родник. А стока не было...
И мне захотелось непременно узнать, какова на вкус вода над самым родником. Обулся я в охотничьи сапоги и побрел. Оставляя за собой беловато-мутный след, достиг цели. И пока у источника вода не замутилась, я почерпнул пригоршню. Солоноватость почти неуловимая. И температура воды в этом месте несравненно холоднее, чем у берега. Во всяком случае, эту воду можно пить. А слабая солоноватость скорей всего из-за смешения с окружающей, уже настоявшейся на солончаках.
Все эти картины пронеслись, ожили в моей памяти, когда я пил из только что зародившегося фонтана, бившего из первой колхозной скважины. «Заглушить, дать ей жизнь только после того, как будет готово ложе искусственного озера, в планировке ложа, в его практическом строительстве не попасть в плен спешки, не «наломать дров»,- так думал я.
…Было над чем призадуматься! При поливе непосредственно из скважин можно было оросить гектаров 200. Если же создать водоем и накапливать в нем воду всю осень, зиму и раннюю весну, можно с помощью тех же пяти скважин орошать 500-600 гектаров. Но и засолять почву тоже нельзя. Как же быть? И опять хороший совет дал нам Насипбек Шаймерденов: создать вокруг водохранилища «кольцо» неглубоких контрольных скважин для наблюдения за высотой стояния грунтовых вод. И если уровень грунтовых вод будет повышаться - немедленно устроить дренаж.
И мы построили водохранилище. Спланировали всю площадь предполагаемого орошения, провели арыки, сделали бетонированные распределители. А чтобы вода не размывала и не углубляла арыки, не поленились привезти с поймы Иртыша, что в 65 километрах от колхоза, гравий: покрыли им дно арыков. Получилось хорошо: арыки не засорялись, не зарастали травой и, что самое главное, вода для орошения поступала совершенно чистая, без каких-либо примесей и мусора.
Чтобы уменьшить потери воды на фильтрацию, провели от скважины к скважине асбоцементный водовод: в него направляли воду из всех скважин. Воду, перекачиваемую из водоема на полив, тоже заключили в асбоцементный водовод, из которого она вырывалась на волю, только когда поступала по нему в бетонированные межчековые распределители.
600 гектаров на поливе! В ту пору мы считали такую площадь гигантской».
Делать нечего, надо было снова учиться. И Яков едет в Крым, где мелиорация уже была освоена.
«...Мы побывали в колхозе, о котором шла речь на совещании. Узнали много нового, ценного из опыта выращивания культур на поливе. Например, простодушно считали, что в наших условиях только вода - ключ к решению проблемы повышения продуктивности земель. Но крымчане подсказали: не только вода, но и удобрения. Здесь на каждый гектар орошаемой земли вносили органические и минеральные удобрения строго в соответствии с показаниями почвенных картограмм. И еще посоветовали агрономы из колхоза «Дружба народов»: обязательно делать ранневесеннюю влагозарядку, не ограничиваясь только поливом после сева.
Присмотрелись мы и к нормам расхода воды на гектар и способам полива. Многое стало ясно. Например, то, что те восемь поливов, которые делаем мы у себя, приводят к образованию плотной корки, мешающей растениям нормально развиваться. Таковы особенности наших почв. Выслушав нас, агрономы колхоза «Дружба народов» посоветовали: не восемь, а только четыре раза за лето, включая и влагозарядку, надо поливать наши поля, тогда почвенная корка будет по времени держаться в два раза меньше, что даст возможность растениям лучше развиваться.
Новшеством для нас была и применяемая на полях крымского колхоза поливная техника. В нашем хозяйстве вели только бороздковый полив, и никаких поливальных машин...
…Мы возвратились домой с новыми планами: купить поливальные машины, удобрения, ввести севообороты. То есть попробовать увеличить продуктивность поливного гектара.
На участке «Узюм камыс» опробовали первые поливальные машины. Получили здесь в 4 - 6 раз больше кукурузной зеленой массы (на силос до 270 центнеров с гектара), чем на богаре. Впервые именно на этом участке урожай моркови достиг свыше 300 центнеров с гектара. Небывалые урожаи дал и картофель - более 100 центнеров с гектара, или на 70 центнеров больше, чем на богаре.
Мы радовались своим первым успехам. Да, когда-то гиблые земли стали высокодоходными. Если в среднем по колхозу гектар пашни давал в 1960- 1965 годах чуть больше 50 рублей дохода, то поливной гектар приносил уже 300 рублей. А арбузы на поливе давали не виданный в наших краях доход - свыше 1500 рублей на гектар! И хотя эти результаты были ниже тех, что в колхозе «Дружба народов», мы понимали: надо расширять поливные земли. За это же подали свой голос и экономисты. Они подсчитали, что бурение одной скважины обходится колхозу в 25 тысяч рублей. Если бурить 14 новых скважин и возводить плотину для водохранилища на 8 миллионов кубометров, то это обойдется колхозу примерно в 400 тысяч рублей. Казалось бы, дорого! Но эти затраты дадут возможность создать орошаемый массив в 1000 гектаров. Считая, что каждый орошаемый гектар принесет колхозу дополнительной продукции более чем на 200 рублей, мы сможем ежегодно с 1000 гектаров получать 200 тысяч рублей дополнительно. Даже если будем использовать каждый поливной гектар не полностью.
А если полностью?
Тогда хватит ли воды в недрах для орошения тысячегектарных массивов?
Эти вопросы возникали каждый раз, когда мы говорили и о расширении посевов на поливе и о повышении продуктивности поливного гектара.
Опять обратились к гидрогеологам. Чтобы выяснить, насколько богат первый водоносный горизонт «Ипат», пробурили три скважины на расстоянии 150 метров одна от другой. На средней установили насос и в течение 46 суток вели интенсивную откачку воды. Дебит ни в одной из трех скважин не уменьшился ни на один литр! Но ведь под нашими землями, кроме «Ипата», глубже его, но мнению гидрогеологов, залегает более мощный водоносный горизонт - «Пакур», а глубже его - еще более мощный -«Кузнецовая свита», запасы вод в котором практически неисчерпаемы!? Что это означало? Под нами море пресной воды, текущей под большим давлением. Бурить скважины - и вода сама пойдет на поля...
Размечтались мы тогда. Если учесть, что земельная площадь, отведенная нашему колхозу на вечное пользование, составляет 31 600 гектаров, в том числе пашня 22 тысячи, значит, пройдут годы, и мы будем иметь тысячи гектаров орошаемых земель! Почему бы не идти на затраты, если часть из них охотно берет на себя государство?»
Да, СССР был таким государством, которое охотно помогало тем, кто работал на его благо, кто реально создавал материальные ценности.
(продолжение следует)
Ю.И. МУХИН
