Прейсиш-Эйлау На зиму 1807 года у Беннингсена главной задачей было защитить от французов Кенигсберг и часть восточной Пруссии – единственную оставшуюся территорию прусского короля, союзника России. В январе 1807 года маршал Ней, командовавший силами французской армии на этом театре военных действий, пограбив округу и в связи с этим недовольный своими зимними квартирами, по своей инициативе двинулся вглубь восточной Пруссии по направлению к Кенигсбергу. Главнокомандующий русской армией Беннингсен не мог оставить это без внимания – в Кенигсберге находились главные склады союзнической армии. Поэтому русская армия немедленно снялась с зимних квартир, и Беннигсен начал маневрировать, стремясь атаковать французов по частям, но Ней, неся потери, все же уклонялся от главного боя. В Варшаве Наполеон, узнав о том, что русская армии вышла в поле, вначале выразил сильное недовольство Неем, однако ввиду морозной погоды, сделавшей дороги проходимыми, Наполеон решает окружить и разгромить армию Беннингсена.
Наполеон стягивает к месту события войска Великой Армии и старается сделать это в глубокой тайне (даже об отъезде Наполеона в войска сообщили как об обычной инспекционной поездке). Однако у Беннингсена четко действовала войсковая разведка: казаки перехватили курьера, и Беннигсен узнал все планы французов. Вся русская армия начала концентрироваться для боя близ Янково. И именно здесь Наполеон задумал маневр, чтобы окружить и уничтожить русские войска.
Однако маневр Наполеона успехом не кончился – его удар пришёлся по пустому месту, — Беннигсен разгадал опасность, поменял планы и начал отводить войска на соединение с еще не подошедшим корпусом союзных пруссаков, под командой генерала Лестока. Французы преследовали, отбиваемые русским арьергардом, которым командовали князь Багратион и Барклай де Толли. (Нужно восхититься Багратионом – во всех операциях той войны он командовал арьергардом, если наша армия отступала, и авангардом, если наступала. Непрерывно в боях!).
Бои арьергарда были тяжелыми: «Артиллерия во весь день была в ужасном огне, и если бы перебитых лошадей не заменяли гусары отнятыми у неприятеля, я должен был бы потерять несколько орудий. Конную мою роту, как наиболее подвижную, употреблял я наиболее. Нельзя было обойтись без ее содействия в лесу, и даже ночью она направляла свои выстрелы или на крик неприятеля или на звук его барабана. Войска были ею чрезвычайно довольны, и князь Багратион отозвался с особенною похвалою. Урон наш во весь день был весьма значителен и, по крайней мере, равен неприятельскому. Против нас дрался корпус маршала Даву».
Наконец у Прейсиш-Эйлау Беннингсен решил принять бой.
Может и не стоило бы об этом писать, но предшествовавшие битве события выглядели уж очень по-русски. Ермолов, находившийся в арьергарде, так описал отвод войск с боями к Эйлау 26 января: «До одиннадцати часов утра дрались мы с умеренною потерею, но по дороге нашедши разбросанные бочки с вином, которые идущие при армии маркитанты оставляли для облегчения своих повозок, спасая более дорогой товар, невозможно было удержать людей, которых усталость и довольно сильный холод наиболее располагали к вину, и в самое короткое время четыре из егерских полков до того сделались пьяны, что не было средств соблюсти ни малейшего порядка. Они останавливались толпами там, где не надобно было, шли вперед, когда нужно отступить поспешнее. Неприятель, приметив замешательство, нападал решительнее, охватывал по возможности более пространства, и не было в лесу тропинки, на которой бы не появлялся; в защиту пьяных надлежало употреблять артиллерию, и движения сделались медленнее. Храбрые генералы граф Пален и граф Ламберт употребляли кавалерию, заменяя их; но невозможно было отвести их назад, и мы теряли их во множестве и убитыми и пленными. Приближаясь к местечку Прейсиш-Эйлау, арриергард вышел на открытые места, и ему показана позиция, которая заслоняла собою местечко, позади которого на обширной равнине армия наша устраивалась в боевой порядок». На следующий день похмелья и произошла одна из славнейших битв русской военной истории.
Я не буду ее описывать, просто несколько общих чисел. 70 тысяч французов атаковали 58 тысяч русских войск и 9 тысяч пруссков, всего 67 тысяч. То есть, силы были примерно равными. Французы потеряли 30 тысяч и 5 знамен, союзные войска знамен не потеряли, но и их потери исчисляются огромным по тем временам числом - 22 тысячи человек убитых и раненных. Участник битвы, французский маршал Ней, оценив потери сторон, воскликнул: «Что за бойня, и без всякой пользы!». Но это он сильно преуменьшал итог.
Беннингсен в последовавшую ночь отвел свою армию к Кенигсбергу и там начал спешно приводить ее в порядок. Но и французы ночью тоже отступили, бросив все тяжелые материалы, однако потом первыми вернулись, что и дало Наполеону возможность объявить о своей победе. Однако через 10 дней Бенингсен, переформировавшись и дав отдохнуть войскам, снова двинул русскую армию навстречу с французами. И вот тут уж Наполеон не выдержал – не стал принимать бой и окончательно сбежал. Ермолов вспоминает:
«Менее двух недель пробывши около Кенигсберга, армия выступила вперед. Авангард в команде генерал-майора Маркова в два перехода прибыл к Прейсиш-Эйлау. Его подкреплял с кавалериею генерал князь Голицын. С любопытством осматривал я поле сражения.
Я ужаснулся, увидевши число тел на местах, где стояли наши линии, но я более нашел их там, где были войска неприятеля, и особенно, где стеснялись (т. е. плотно, тесно стояли) его колонны, готовясь к нападению, не взирая, что в продолжение нескольких дней приказано было жителям местечка (как то они сами сказывали) тела французов отвозить в ближайшее озеро, ибо нельзя было зарывать в землю замерзлую. Как артиллерийский офицер примечал я действие наших батарей и был доволен. В местечке не было целого дома; сожжен квартал, где, по словам жителей, сносились раненые, причем много их истреблено.
При нашем приближении к Прейсиш-Эйлау неприятель тотчас вышел. Поспешное его отступление свидетельствовали разбросанные во множестве обозы, снаряды и лазареты с ранеными и больными Сильная оттепель сделала дороги непроходимыми, и как в подобных случаях терпит наиболее отступающий, то французы в городах и селениях оставили все свои лазареты. (Всего было собрано более 2 тысяч раненных).
Прибывши в Ландсберг, нашли мы госпиталь офицерский, и к удивлению их, они видели в нас гораздо большее о них попечение. Многие по нескольку дней были не перевязаны. Хозяин моей квартиры, знающий французский язык, сказывал, что он слышал французских офицеров, рассуждающих, в каком состоянии была армия их, когда после сражения в ту же ночь прошла она Ландсберг. Они говорили, что если бы не корпус маршала Бернадотта, не бывший в деле, который оставлен был в арриергарде, то некому было бы прикрыть отступление, ибо войска были в ужаснейшем беспорядке и число мародеров неимоверное».
Итак, Беннингсен не только оставил за собою место битвы, что является формальным подтверждением победы, но он и полностью решил задачу кампании – не дал Наполеону вывести Пруссию из числа союзников России.
Надо сказать, что эта слава русского оружия как-то очень малоизвестна, кроме того, практически сразу же была предпринята попытка ее изолгать, преуменьшить ее результаты. Ермолов пишет: «Не избежал однако же главнокомандующий порицаний; и как не менее рассуждают те, кои не имеют понятия о вещах, то много было обвиняющих. …Генерал князь Багратион отправлен главнокомандующим в С.-Петербург с подробным объяснением о Прейсиш-Эйлавском сражении, которое по разным интригам представлено было государю в несправедливом виде. Слышно было, что генерал-лейтенант граф Толстой посредством брата, весьма приближенного государю, доводил до сведения вымыслы, вредные главнокомандующему. Мнение было однако же в пользу последнего, и с графом Толстым ни в каком отношении не сравнивали». Ермолов не пишет, что хотел Остерман-Толстой (граф Толстой), но запомним эту интригу.
Видимо, Багратион убедил Александра I, поскольку уже в то время эта битва заняла почетное место в ряду славных битв Русской Армии. И какое бы ни было отношение монарха к Беннингсену, но он наградил его за эту битву высшей наградой России- орденом Андрея Первозванного.
Между прочим, Ермолов высказал и явную обиду на Беннингсена. Во время боя у Прейсиш-Эйлау к Ермолову на батарею заглянул граф Кутайсов, которому Ермолов не подчинялся, но ловкий граф после сражения приписал все заслуги Ермолова себе. В результате, вместо св. Георгия 3-й степени, к которому Беннингсен представил Ермолова, Ермолов получил всего лишь орден св. Владимира, а св. Георгия получил Кутайсов. Ермолов пожаловался Беннингсену на несправедливость, Беннигсен пообещал ее исправить, но либо ничего не сделал, либо у него ничего не получилось.
Кстати, у ордена св. Георгия было интересное дополнение – за особо выдающиеся победы в отдельных выдающихся сражениях, все участвовавшие в бою офицеры награждались специально для этого учрежденными золотыми крестами. За всю историю этой награды, было всего пять случаев ее учреждения: за взятие Очакова (1778 год), Измаила (1790 год) и Праги - пригорода Варшавы (1794 год) войсками под командованием генерал-аншефа А. Суворова; за взятие турецкой крепости Базарджик (1811 год) войсками под командованием генерал-лейтенанта С. Каменского и за «Победу при Прейсиш-Эйлау» войсками, под командованием генерала от кавалерии Л. Беннингсена.
Выигранные Кутузовым битвы, никакими специальными наградами не отмечены.
В продолжение кампании весной 1807 года, Беннингсен, действуя против начавших наступление превосходящих сил французов (123 тыс. французов против 105 тыс. русских), задумывает операцию по окружению корпуса французского маршала Нея у Гуттштадта. Из-за промедления командиров соединений, имевших задачу отрезать Нея, замысел не удался, тем не менее, Ней, потеряв до 7 тыс. человек при 3 тыс. русских потерь, с большим трудом прорвался назад, оставив русским не только 3 тыс. пленных, но свою коляску с личными вещами.
Почти сразу же последовал удар собственно Наполеона по армии Беннингсена под Гейльсбергом. Искусство Наполеона не помогло – потеряв почти 13 тысяч убитых, раненных и пленных, при 8 тысячах потерь у Беннингсена, Наполеон прекратил битву, оставив поле боя за русскими.
И, наконец, в июне 1807 года в сражении под Фридландом, Наполеон, имея 80 тысяч солдат против 61 тысячи у Беннингсена, добивается убедительной победы: потеряв 12 тысяч французов, Наполеон нанес русским войскам потери в 18 тысяч, кроме того, захватил 80 из 120 бывших у Беннингсена орудий. После этого заключается мир, а Александр I отправляет Беннингсена в отставку по болезни.
Беннингсен в то время действительно болел: за две недели до своего последнего сражения с Наполеоном под Фридландом, в сражении под Гейльсбергом, Беннингсен потерял сознание из-за резких болей в желудке и окончание битвы происходило под командованием князя Горчакова. (Ермолов высказывает мысль, что именно из-за выбытия из строя командующего не удалось нанести Наполеону решительное поражение).
Но что в итоге? В итоге к войне 1812 года генерал от кавалерии Беннингсен имел опыт войны с Наполеоном со счетом: 2 победы, при 2, в худшем случае, ничьих и 1 поражении.
А какой опыт сражений с Наполеоном был у генерала от инфантерии Кутузова?
Битва под Аустерлицем. Официальная версия
В активе (пассиве?) Кутузова была только битва под Аустерлицем.
До этой работы, ее описание не вызывало у меня сомнения, тем более, что основные сведения о ней заложены романом Льва Толстого «Война и мир». Типа сошлись в чистом поле армии Наполеона и Кутузова, Кутузов подтягивает еще войска, а царь его торопит начинать битву, но Кутузов сообщает, что еще не все подошли, однако царь ему, дескать, мы не на Марсовом поле, чтобы начинать, когда все соберутся. А Кутузов ему так мудро: потому и не начинаем, что не на Марсовом поле. А что еще вспомнить после романа «Война и мир»?
Суммарно версию Л. Толстого можно изложить словами князя Андрея: «Сражение выиграет тот, кто твердо решил его выиграть. Отчего мы под Аустерлицем проиграли сражение? У нас потеря была почти равная с французами, но мы сказали себе очень рано, что мы проиграли сражение, — и проиграли. А сказали мы это потому, что нам там незачем было драться: поскорее хотелось уйти с поля сражения. «Проиграли — ну так бежать!» — мы и побежали. Ежели бы до вечера мы не говорили этого, Бог знает что бы было». Короче, сошлись войска, и была битва, но мы проиграли ее потому, что на чужбине драться не хотели.
Но вот читаю статью об Аустерлице в «Военной энциклопедии» (простите за длинную цитату), кстати, кратко изложенную и на сайте Министерства обороны России.
«Генеральное сражение в русско‑австро‑французской войне 1805 года состоялось 2 декабря (20 ноября по старому стилю) 1805 года возле Аустерлица (современный чешский город Славков‑у‑Брна) и вошло в современную историографию как битва трех императоров, поскольку в ней лично принимали участие императоры Франции, России и Австрии – Наполеон I, Александр I и Франц II.
Накануне сражения русско‑австрийская армия под командованием генерала Михаила Кутузова насчитывала 86 тысяч человек (в том числе 15 тысяч австрийцев), французская армия Наполеона I – 73 тысячи. Русско‑австрийские войска занимали сильные позиции в районе Ольмюца (ныне город Оломоуц в Чехии) в ожидании подхода подкреплений. Александр I, игнорируя мнение Кутузова, принял план австрийского генерала Франца Вейротера, предусматривавший наступление на основе устаревшей стратегии без учета маневра противника и достаточных данных об обстановке.
Этим он фактически отстранил Михаила Кутузова от руководства войсками.
План Александра I, предложенный генералом Вейротером, предусматривал тремя колоннами нанести главный удар по правому флангу противника и продвигаться на север. Четвертая колонна должна была наступать через Праценские высоты на Кобельниц, пятой колонне было поручено сковать противника, обеспечивая обходный маневр главных сил. Наполеон, заранее осведомленный разведкой о планах союзников, занял позицию за ручьями Гольдбах и Бозеницкий, планируя ударом по центру разобщить русско‑австрийские войска, выйти во фланг и в тыл главной группировки союзников и уничтожить их порознь. 1 декабря союзная армия, совершив за четыре дня 60‑километровый марш, заняла позиции на линии Коваловиц – Праценские высоты.
Сражение началось 2 декабря в 7 часов утра наступлением русско‑австрийских войск. Обходящие колонны генерал‑лейтенантов Дохтурова, Ланжерона и Пржибышевского, развернутые в две линии, под командованием генерала Буксгевдена атаковали правый фланг французской армии. Четвертая колонна генералов Коловрата и Милорадовича выдвинулась на Праценские высоты. Пятая колонна генерала Лихтенштейна (австрийская конница) и авангард союзной армии под командованием генерал‑лейтенанта Багратиона прикрыли правый фланг армии союзников. Резерв (русская гвардия) расположился за высотами.
Главные силы союзной армии, встретившись с нарастающим сопротивлением подходивших частей корпуса маршала Даву, заняли Тельниц, Сокольниц и Сокольницкий замок. Для их усиления Александр I приказал колонне Коловрата–Милорадовича оставить Праценские высоты и следовать к главным силам. Этим просчетом воспользовался Наполеон – в 9 часов корпус маршала Сульта атаковал Праценские высоты. Колонна Коловрата–Милорадовича, понеся потери, отступила.
Попытка русской гвардии и колонны Лихтенштейна остановить корпуса маршалов Бернадота и Мюрата также не имела успеха – к 11 часам Праценские высоты оказались у французов. Развернув на них 42 орудия, корпуса Сульта и Бернадота атаковали тыл и фланг обходящих колонн. Французские войска перешли в наступление.
Не выдержав натиска французов, русско‑австрийские войска начали отход по всему фронту. Обходящие колонны, втянутые в бой, вынуждены были отступать. Они оказались в окружении и должны были пробиваться через вышедшие им в тыл французские войска по узкому проходу между озерами Мониц и Зачан, неся тяжелые потери. К исходу дня союзные войска отошли за реку Литава и ручей Раусниц, потеряв 27 тысяч человек и 185 единиц техники. Потери французов составили свыше 12 тысяч человек.
Поражение было сокрушительным. Австрия была вынуждена заключить 7 января (26 декабря по старому стилю) в Пресбурге (ныне Братислава) тяжелый для нее мирный договор с Францией. Россия отвела войска на свои территории. Таким образом, третья антифранцузская коалиция распалась.
Победа Наполеона в Аустерлицком сражении показала преимущества новой военной системы французской армии – тактики колонн в сочетании с рассыпным строем стрелков – над военной системой и линейной тактикой русско‑австрийской армии. Важную роль сыграли в этом грубые просчеты в организации боевых действий со стороны союзной армии – слабая разведка, недооценка сил противника.
Умелое применение военной хитрости, сосредоточение сил на направлении главного удара (50 тысяч из 73 тысяч человек), удачный выбор момента атаки привели Наполеона к одной из ярких побед в его жизни».
Я писал в начале статьи, что читая мемуары (да и все, что читаешь) надо в уме представлять себе происходящее в описании. Так вот, читая эту статью в энциклопедии, представить происходящее невозможно.
К примеру. Этот самый авторитетный источник (остальные еще хуже) сообщает, что Кутузов наступал на французов пятью колоннами общей численностью в 86 тысяч человек, то есть, одна колонна была средней численностью в 17 тысяч человек! Но по тем временам это корпус, включающий в себя две дивизии по шесть полков в каждой! Как наступать колонной корпуса??
Поясню, колоннами (да и линиями) наступали, вернее, маневрировали на поле боя только и исключительно батальоны. То есть, подразделения численностью от 400 до 1000 человек в зависимости от того, какой это батальон – егерский или мушкетерский, гренадерский или гвардейский. Да и то, при непосредственном огневом или штыковом взаимодействии с противником, батальоны из колонн разворачивались в три шеренги боевых линий. Колонна корпуса в наступлении - это бред! Это представить невозможно. Корпус мог быть построен в колонну только для марша – для перехода к новому месту расположения или к полю боя.
Или как представить себе это: «Обходящие колонны генерал‑лейтенантов Дохтурова, Ланжерона и Пржибышевского, развернутые в две линии…». Как колонну (прямоугольник) представить в виде двух линий?
Или такое: «Для их усиления Александр I приказал колонне Коловрата–Милорадовича оставить Праценские высоты и следовать к главным силам. Этим просчетом воспользовался Наполеон – в 9 часов корпус маршала Сульта атаковал Праценские высоты. Колонна Коловрата–Милорадовича, понеся потери, отступила». Так «колонна Кловрата-Милорадовича» ушла с Праценских высот или все же осталась там наступать? Если она ушла, то кому французы нанесли потери и кого заставили отступать? Если не ушла, то почему тогда невыполненная команда Александра I по уводу колонны Коловрат-Милорадовича ослабила русские войска и вызвала поражение?
Начал разбираться и, кажется, понял, что же там произошло.
(продолжение следует)
Ю.И. МУХИН
