4. НОВАЯ РУССКАЯ ИДЕОЛОГИЯ КАК НЕСЧАСТЬЕ РОССИИ

 

Разовьём тему «устроиться».

 

На Западе человек понимал, что его благополучие зависит только от него самого, а если король защитит тебя от набега грабителей и будет так-сяк справедливо судить, то уже и за это королю спасибо. На Западе власть была как бы отдельно от народа. Там враг мог осаживать столицу с родным королём, а подданные этого родного короля продавали продовольствие врагам без каких-либо угрызений совести – у короля свои проблемы, а них – свои. И им был безразлично, кто там в столице будет королём – старый или новый. Когда говорят, что на Западе все индивидуалисты, то надо и понимать, как это на практике выглядит – на Западе благополучие человека в минимальной мере зависит от государства, там человек сам «кузнец своему счастью».

 

А в России, по русским идеям, благополучие человека зависит от общества – от мира, от государства. И как в настоящей семье, с одной стороны, все хорошие дети беззаветно служат семье и соблюдают равенство, с другой стороны, нерадивые дети пытаются получать больше остальных, и избегать неприятных обязанностей.

Особенно эти халявщики развелись в СССР – он стал для них просто раем. Все государственные органы и институты были обюрокрачены, – реально мало за что или вообще ни за что не отвечали, возьмите, к примеру, огромное количество «научных» институтов. Начальство в этих бюрократических органах тем больше получало, чем больше подчинённых имело, посему нанимало у себе на работу любые интеллектуальные отбросы. Отсюда плодилось огромное количество бездельной и тупой интеллигенции, скажем, каждый четвёртый учёный в мире был советским, и никто не обращал внимание, что они учёные только по названию. И все эти дармоеды – не создающие для блага страны ничего, формально были при деле – формально как бы работали на государство. Эти люди и мысли не имели, что они, как люди, обязаны были быть «кузнецами своего счастья». Им государство обязано было всё дать! Причём, самое лучшее и всего в избытке. Эти уроды и ввели вот это в русскую идеологию – ты обязан «устроится», а тебе «обязаны дать!». Не ты обязан сделать, а тебе обязаны дать! Посмотрите, сколько в СССР было уродов, которые попрекали страну, что в ней чего-то не было для их счастья. А чего же вы, уроды, не сделали это для своего счастья?

 

 

«Если все, то все!», это – закон! Но если, так сказать, «никто не видит», то у подавляющего числа русских будет желание избежать любых форм решения общих проблем, и они громко (но чаще тихо) заявят: «Моя хата с краю!»

 

Вот помянутый А.Н. Энгельгардт сообщает об этой особенности русского: «Даже в полевых работах бабы этого двора вечно считаются. Каждая жнет отдельную нивку, и если одна оставила высокое жнитво, то и все другие оставляют такое же …на чужой работе, если можно, не будет ничего делать, будет стараться свалить всю работу на товарища: поэтому крестьяне избегают, по возможности, общих огульных работ, и если вы наймете, например, четырех человек рыть канаву издельно, с платой по-саженно, то они не станут рыть канаву вместе, но разделят на 4 участка, и каждый будет рыть свой участок отдельно. …все работают, как самый слабосильный, чтобы не переделать один более другого. Все считаются в работе, сильному, например, ничего не значит снести мешок в закром, слабый же бьется, бьется, пока подымет, пока снесет, сделав свое дело, сильный все это время стоит, ждет, пока слабый не снесет, и только тогда берется за другой мешок. И так во всем…»

 

В результате в России не только в старые времена очень ценилась, но и по сей день ценится «халява», короче главенствует мысль, что «в Красной Армии штыки, чай найдутся, без тебя большевики обойдутся». Особенно, когда «отец» этих халявщиков не щемит.

 

Это свойство избегать общественных дел превращает в нерешаемую проблему самоорганизацию русских – их безусловно может организовать только «их отец» – официальный или признанный всеми начальник, или уже готовый коллективный орган, власть которого они уже признают и которому верят в том, что он заставит работать всех одинаково. Но практически невозможно инициаторам – кандидатам в вожди – создать из русских сообщество даже по защите своих личных интересов каждого человека: все будут «за», но как только доходит дело хотя бы до малейшей работы или ответственности, то у большинства немедленно «хата с краю».

 

Повторю, все умники болтают о стремлении русских к власти, а вы попробуйте убедить кого-то стать председателем дачного кооператива или сообщества жильцов многоквартирного дома.

 

 

Взгляд на общество, как на семью, предопределил отсутствие у русских расизма в его действительном виде. Нет, не спорю, отдельные русские могут обозвать кого угодно и «черножопым» и «колбитом» – дебилов и среди русских полно. Но в своей массе русским плевать на то, какой ты крови, – ты стал членом семьи и этого достаточно.

 

Я долго жил в таком месте Казахстана, где смешивались все национальности СССР, причём, доля собственно казахов не превышала 10%, а основу населения составляли русские. Но моя соседка по площадке была казашка, вышедшая с ребёнком вторым браком за русского, кстати, первый муж тоже был русским. Я довольно долго приятельски общался с казахским космонавтом Т. Аубакировым – у него жена был русской. И какую семейную пару ни возьми, – никто из русских, подчеркну – из русских, не обращал внимание на национальность супруга. Помню, меня удивил рассказ татарина о своей несчастной любви, и о том, что мать ему, младшему сыну, запретила жениться на русской девушке потому, что все старшие братья были женаты на русских, а матери хотелось с кем-то поговорить на татарском – я даже не представлял тогда, что в СССР такой национализм может быть.

 

И борьба за «интересы русских» этих самых «русских националистов» – всей этой «Памяти», если кто её помнит – это нагло антирусское деяние, как они и ни оправдывают эту борьбу. Настоящий, исконный русский, смотрел бы на все народы, как на свою семью Его волновало бы одно – считает ли себя этот человек членом русской семьи или нет, а его национальность значения не имеет.

 

А русские националисты заражены иностранной идеологией, первое, что приходит в голову – идеологией еврейских расистов, поскольку именно еврейские расисты наиболее известны в этом качестве. Вот и наши русские националисты стараются быть похожими на еврейских расистов, пытаются стать «русскими жидами». Они пытаются превратить в России русских из граждан – членов единой семьи – в членов политической организации, развязывающей в России гражданскую войну не за права граждан, а за права только русских. Пытаются превратить русских во врагов русских – в лиц, разваливающих единство России.

 

 

Ну, сами посудите, ну какая в единой семье частная собственность? Да, в семье тоже есть собственность у каждого члена семьи, отобрать её – это грабёж, и за это отец накажет, но как к семейной собственности (особенно – общесемейной) относиться, как чему-то святому? Она же как бы и немного твоя. Но поскольку общая собственность, всё же, и в семье под охраной, то в русском понимании умыкнуть её становиться хотя и не подвигом, то некоей лихостью. Правда, и тут должно соблюдаться равенство, – все должны иметь право на эту лихость, и нельзя было воровством обездоливать того, на чью собственность покушаешься. И, разумеется, ты не имел права разбогатеть на обворовывании семьи.

 

Я с 1966 по 1995 год и работал в коллективе русских людей, и руководил ими, причём, в основном, «далеко от Москвы», то есть в среде людей со всё ещё оставшимся мировоззрением русского человека. На западе СССР вонючая русско-советская интеллигенция находилась в стадии захвата СМИ у Агитпропа ЦК (ЦК КПСС обязан был препятствовать распространению вонючих интеллигентских идеек), но на западе СССР интеллигентами уже были переполнены разного рода институты и учреждения – там мерзость интеллигентской идеологии – «живи только для себя» – уже проникла в массы и массы бросились копировать интеллигенцию, чтобы не выглядеть дураками. Я же жил в среде всё ещё во многом с чисто русской идеологией, мало того, даже с советской идеологией. Но русская идеология, повторю, не считает частную собственность священной, и в определённых случаях смотрит на формальное воровство без осуждения.

 

Вот, к примеру, А.Н. Энгельгардт рассказывая об отношении крестьян к законам, вскользь упоминает: «Конечно, крестьянин не питает безусловного, во имя принципа, уважения к чужой собственности, и если можно, то пустит лошадь на чужой луг или поле, точно так же, как вырубит чужой лес, если можно, увезет чужое сено, если можно, – все равно, помещичье или крестьянское… Если можно, то крестьянин будет травить помещичье поле – это без сомнения. Попавшись в потраве, крестьянин, хотя внутренне и признает, что за потравленное следует уплатить, но, разумеется, придет к помещику просить, чтобы тот простил потраву, будет говорить, что лошадь нечаянно заскочила и т. п., в надежде, что барин, по простоте, то есть по глупости, как не хозяин, как человек, своим добром не дорожащий – известно, барин! – посердится-посердится, да и простит.

 

Я хочу к этому добавить вот что. В моё время и в моём месте СССР, украсть что-либо собственно у человека – это преступление, у нас двери квартир были картонные да если и закрывались, то только на ночь. Но умеренно умыкнуть что-либо из общего, – не осуждалось. Уже этом веке прочёл поговорку: «Ты хозяин, а не гость, тащи с завода каждый гвоздь!» Это на западе СССР так было, где действительно, одни по примеру интеллигенции хотели обогатиться любым путём, в том числе и воровством, а другие – от них не отстать. И именно на западе СССР все тащили, чтобы продать, чтобы обогатиться или пропить. У нас в этом отношении существовало табу – за все 22 года работы на заводе в Казахстане, я не помню ни единого случая, чтобы на заводе что-то остановилось из-за того, что что-то украли. Ну, не было дурака, который бы не понимал, что ты уже будешь не честный «несун», а вредитель семьи.

 

Ещё: что бы ты ни выносил с завода, на этом нельзя было богатеть – ни в коем случае это нельзя было продавать. В этом случае ты вор, и о тебе сообщат в ОБХСС (Отдел борьбы с хищениями социалистической собственности). То, что ты несёшь должно быть предназначено, во-первых, только для тебя (или близких тебе людей), и, во-вторых, это могут унести все, если им это потребуется.

 

Дело ещё и объяснялось тем, что СССР напрягал все силы, чтобы обеспечить граждан жильём – всё шло государственным строителям, посему в моё время для розничной продажи не хватало ни достаточного количества материалов, ни достаточного количества инструмента.

 

Вот у тебя на даче посаженное сохнет, ну, кто тебе воспрепятствует вынести (вывезти) с завода 20 метров трубы на три четверти дюйма, которые каждые сутки километрами используются для прожига лётки печи? Но вот начальник одного из цехов попробовал вывезти машину этих труб, и уже на следующий день не был ни начальником, ни работником завода (хотя и в ОБХСС его не сдали, чтобы самим не позориться).

 

Или вот ещё пример. В Казахстане между нами и областным центром было 50 км степи, голосующих подбирали безусловно, да и с самого начала ты мог доехать до Павлодара или вернуться обратно не на рейсовом автобусе за 72 копейки, а на попутной машине. Если это был частник, то ты обязан был предложить ему рубль, и тут, как он сочтёт нужным – имел право взять. Но если у тебя была государственная машина, и если водителю тоже предлагали рубль, то он не имел права его брать – не заработал. Машина государственная, то есть общая, ты, водитель, и так ехал в ту строну – за что тебе получать деньги?

 

То есть при всём презрении к частной собственности, русская идеология не предусматривает создание общества, в котором все тащат всё, что плохо лежит, чтобы стать богатым и возвыситься над остальными.

 

Да, с воровством не всё так просто, но богатеть воровством – это не по-русски, это извращение русской идеологии.