РАЗМЫШЛЕНИЯ НА 1 МАЯ

 

«День солидарности трудящихся…»

 

Праздник вошёл в нашу жизнь благодаря как бы победе в нашей стране марксизма и благодаря этому сегодня праздник «1 мая» прочно связан только с марксизмом. Хотя более любопытные читатели знают, что этот праздник охотно праздновали и фашисты с нацистами, поскольку их государства тоже были государствами трудящихся, только вот с одним маленьким таким нюансом – и Италия Муссолини, и Германия Гитлера, как и молодой Израиль, были государствами трудящихся только одной национальности.

 

Тем не менее, это был праздник как бы свершившейся или грядущей победы трудящихся, и сегодня многие уверены, что праздник потерял свой смысл потому, что марксизм (а под идеей коммунизма сегодня массово понимают только идеи марксизма) потерпел сокрушительное поражение и выброшен на свалку истории.

 

И возникает вопрос – а нужен ли нам праздник трудящихся?

 

Поскольку никаких атеистических идей, сравнимых с марксизмом по его распространённости в мире, до сих про нет, то надо пару слов сказать и о марксизме.

 

Смысл марксизма кратко: всё зависит от развития экономики – с её развитием должны меняться формы государства – рабовладельческие государства обязаны сменять феодальные, те – капиталистические, и закончится всё обязано коммунистическим обществом.

 

Это учение нагло претендует, вернее, претендовало на статус науки, то есть на истинные, не зависящие от людей знания. И если бы не эта наглость, то марксизм бы, возможно, был бы жив до сих пор просто в качестве учения, как те же религии авраамичекого корня – иудаизм, христианство и мусульманство. И адепты коммунизма говорили бы, что «мы верим в коммунизм, а Карл Маркс – пророк его», «мы верим, что владыкой мира будет труд», «мы верим, что когда-нибудь из-за развития экономики нас на халяву ждут множество неведомых нам ништяков в неведомом нам коммунизме». И все было бы, как у людей, вернее, как у других верующих.

 

Но поскольку Маркс опрометчиво назвал свои догмы не символами веры, а «законами общественной жизни», написав тысячи страниц как бы доказательств, то есть придал своему учению вид науки, то именно претензии на научность, в конце концов, и привели марксизм к позорному краху – быстрому и бесповоротному, именно такому, какой постигают глупые гипотезы в науке. Ведь дурацкие теории в науке потому и считаются дурацкими, что не проверяются практикой, не проверяются экспериментом.

 

 

А что касается марксизма, то идиотизм этого учения, начал проявлять себя с самого начала того, что и называют до сих пор «победою марксизма», причём, идиотизм этой «науки» начал проявлять себя во всех своих «законах». Скажем, по марксизму движущей силой движения к коммунизму являются рабочие, пролетариат. Но во всей истории СССР рабочий класс, как таковой, всегда имел одну классовую цель – обладание деньгами в наибольшем количестве, и именно этому классу было глубоко плевать и на средства производства, и на коммунизм. Примечательный факт: за всю Отечественную войну в тылу СССР не было никаких восстаний даже в лагерях, в которых сидели уголовники и враги советского народа. Единственное восстание в 1941 году подняли рабочие Иваново – пресловутые «ивановские ткачи». Они отказались эвакуироваться и эвакуировать оборудование ткацких фабрик, заявляя, что им всё равно на кого работать – на СССР или на Гитлера.

 

По марксизму, пролетарская революция на пути к коммунизму должна была произойти сразу во всех промышленно-развитых странах – в тех, в которых максимальное количество пролетариата (рабочих). А произошла она в одной стране, причём донельзя крестьянской, с мизером рабочих – в России. И вторая страна, которая стала на путь марксизма вполне самостоятельно, – Китай, тоже была до предела крестьянской. Наконец, одна их последних стран, вставших на марксистский путь – Куба – о рабочих имела весьма смутные понятия.

 

Не буду говорить о Ленине и Сталине или о наших коммунистических предках – скажу о себе, поскольку я сам уже в какой-то мере предок и остался коммунистом, хотя никогда не был членом КПСС.

 

Я был уверен в научной состоятельности марксизма, несмотря на то, что уже тогда знал и видел все нестыковки марксисткой теории, которые я описал выше. Почему верил? Не скрою, живя в обществе, очень трудно думать не так, как общество. Когда всё общество уверено, что марксизм – это наука, а у тебя достаточно проблем и на заводе, и дома, то как-то недосуг вникать в тонкости того, в правильности чего уверено всё общество. И не менее важным было то, что мир не предлагал ничего, что было хоть как-то заменой марксизму, хоть на копейку! Все идеи, которые нёс капитализм, были античеловечны и убоги, видящее в человеке скотину, которая ничего кроме тупого количества денег (всяких благ) не желает и желать не может. Не мудрено, что в 1991 году все эти антикоммунистические идеи перестройки восприняли только скоты, только подонки советского общества. И кстати, именно рабочие со своими касками, были наиболее тупым оружием перестройки.

 

А меня окончательно добил 1991 год, когда полностью рухнул самый главный закон марксизма – «с развитием производительных сил происходит смена производственных отношений». Производительные силы к 1991 году развивались с невиданной скоростью, а производственные отношения вернулись к, мягко скажем, капитализму?? Да как так? Да что же это за «наука»? После этого считать марксизм наукой – это себя не уважать.

 

Но давайте ещё немного задержимся на вопросе, почему большевики, будущие коммунисты СССР восприняли именно эту теорию? Ведь были и другие теории, скажем, социалистов-революционеров. Почему те же Ленин и Сталин не стали эсэрами?

 

 

Маркс – это типичное «дитя слов», типичный болтун, который знал этих слов огромное количество, но никогда не видел, особенно в реальном деле, что из себя эти слова представляют. Вот он писал, к примеру, про развитие производительных сил, но никогда не видел на практике, как именно производительные силы развиваются. Явно не имел понятия, что самыми ярыми врагами развития производительных сил являются рабочие – «передовой отряд коммунизма». Маркс писал про пролетариат, но никогда не был с этим пролетариатом в деле, чтобы посмотреть, как рабочий класс себя ведёт в разных ситуациях.

 

Но XVII-XIX века – это было время, когда у богатых бездельников возникла потребность в досужем времяпрепровождении, причём, таком-эдаком препровождении, на которое всякий там плебс не способен. Вот и возникали отрасли по убийству времени жизни бездельников – от балета, художественной литературы и поэзии до классической философии – «науки», которая ни в одном деле никогда никому не потребовалась.

 

Кроме этого, почти во всех странах Европы и в России уже к началу XIX века победила латинская система образования, в которой образованным считался не тот, ко умеет использовать знания, а тот, кто умеет отбарабанить их на экзамене, – кто умеет болтать. Это множило число образованных бездельников во всём мире, и эти болтуны были главными потребителями революционной макулатуры, написанной такими же болтунами.

 

О последствиях такого образования во Франции пишет, к примеру, работавший во времена Маркса французский психолог Лебон. Вот он описывает те последствия латинской системы образования, которые к его времени стали уже очевидными:

 

 

Прекрасным примером этих бездельников и, одновременно, примером того, что этих бездельников развлекало, является герой поэта Пушкина, Евгений Онегин, которого, по мнению пушкиноведов, Пушкин описал очень точно, как представителя того времени. Евгений имел поместье, то есть, вполне сам мог быть хозяином – экономистом, но вместо того, чтобы быть экономистом, он предпочитал болтать об экономике. Не работать, а болтать о работе!

 

Вместо того, чтобы управлять работой своих крепостных крестьян и этим делать и себя и их богаче, он обложил их оброком – ежегодной денежной выплатой за каждую душу – и хозяйствуйте вы как хотите! Был полным бездельником, прожигая пустую жизнь в Петербурге с такими же паразитами. Но:

 

 

Адам Смит был английским экономистом, и в этом смысле предшественником и аналогом Карла Маркса. Как видите, Онегин был неспособен обустроить хозяйство собственного поместья, но зато охотно болтал, как обустроить хозяйство целого государства.

 

Вот это то, что давало и даёт образование, принятое сегодня во всём мире.

 

Таким образом, рынок сбыта всяких слов, написанных Марксом, безусловно имелся. С другой стороны, несправедливость, царящая в обществе, нарастала и даже без толп «образованцев» было очевидно, что общество требуется реформировать с целью исключить в нём паразитов. В частности, особенно это было видно по России, где тупое и подлое чиновничество воровало совершенно бессовестно, где обленившиеся владельцы земли и средств производства вконец обнаглели.

 

И в России, как и в остальном мире, в конце XIX – начале XX веков были не только богатые паразиты, типа Онегина, но достаточное количество людей с латинским образованием, полученным по латинской системе, но без надёжных средств к существованию, и массы этих людей были недовольны не столько паразитизмом в России, сколько своим неспособностью войти в число царских паразитов. И эти неспособные были уверены, что если сменить царя на выбранный орган власти – на «демократию», – то и они займут достойное место под солнцем. И эти люди охотно шли в революционеры или поддерживали революционеров, имея целью хорошо устроится после смещения царя.

 

Помянутый Лебон пишет об этих людях, применительно к Франции уже второй половины XIX века:

 

 

Работать в реальном деле они боятся – там нужно уметь применять знания, а не балаболить, а учить как работать – это у них запросто! Ну и «революционно» умничать – куда уж без этого!

 

 

Однако были и другие люди – те, кто целью своей жизни сделал служение обществу и получал удовольствие и сознание правильности своей жизни от достижения этой цели.

 

Думаю, что на самом деле вот эту мою мысль мало кто понял. Ну смотрите, многие люди и служат деньгам, и получают удовольствие от службы деньгам, и уверены, что обладание деньгами это истинное счастье. Тогда попробуйте понять, что счастьем может быть и служение не деньгам, а обществу. И потому это счастье, что служение обществу требует поиска массы творческих решений, а реализация творчества – реализация продукта деятельности собственного ума – это истинное человеческое счастье. А то, что материальный результат принадлежит не тебе, а обществу, – так какая разница?? Главное, чтобы он был, а одному человеку много ли надо?

 

На этом оборву это объяснение, поскольку знаю, что тому, кто меня понял, это объяснение не требуется, а кто не понял, тому и я не могу помочь.

 

Короче – среди людей той эпохи были и люди, способные на самоотверженное служение обществу, готовые в этом служении и на смерть, и видящие в этом служении свою жизнь или, говоря по-иному, не видящим свою жизнь без этого служения.

 

Но тут возникала проблема. Целью революции бы свержение царя и передача власти некоему коллективному органу, понятно дело, состоящему из этих революционеров – из революционеров всех сортов. И у всего народа сразу же возникал вопрос, а чем ты, революционер, лучше царя?

 

Смотрите, уж насколько мерзким является нынешний режим Кремля, казалось бы, уж дальше некуда, а ведь даже у него есть истинные сторонники, мало того, масса как бы противников Кремля на самом деле панически боится смены власти и только из этого страха выступает, скажем, против того же Навального. 

 

Мало этого, во все времена у народа к революционерам возникал и вопрос, а по какому праву? «Наши деды-прадеды жили при царях, а ты откуда взялся и в связи с чем претендуешь на его место»?

 

Революционерам нужна была идейная база. Их уверений, что они хотят сделать народу «как лучше», «как на Западе», для народа было мало, кроме того, самим революционерам необходимо было сознание своей правоты!

 

И вот среди массы теоретиков того, как сделать мир лучше, только Маркс догадался объявить свои писания наукой, а свои ненаучные гипотезы – законами. И получалось, что марксизм – это что-то незыблемое, это что-то такое, против чего «не попрешь», это нечто вроде таблицы умножения! И по марксизму как царь не крутись, а с развитием производительных сил тебе и твоим капиталистам надо уходить! Это же наука, это же как 2х2=4!

 

И вы, капиталисты, сопротивляясь, идёте против того, что по науке «марксизм» ничто остановить не может, – против смены производственных отношений! Раз производительные силы развиваются, то вы обязаны уйти. А будете сопротивляться, то извините – мы вас будем убивать! И не потому, что мы жестокие, а потому, что вы тормозите ход истории – сопротивляетесь пролетарской, коммунистической революции.

 

Марксизм ценен тем, что придавал уверенность марксистам, и несколько обескураживал их противников. И марксистами становились, если на то пошло, не самые наглые из революционеров, а те, которые хотели иметь какое-то надёжное основание для своей деятельности. В России это были социал-демократы, впоследствии переименовавшие себя в коммунистов.

 

 

Однако даже в России марксизм победил не потому, что это учение сильно уж смутило противников коммунистов, а благодаря исключительным качествам их вождей – благодаря Ленину, Сталину, Троцкому и тем, кто разделял их решимость – они на своих спинах притащили марксизм к победе.

 

Мало этого, не будь Первой мировой войны, не будь разрухи, большевики бы и на выборах в Думу не получили более десятка мест, поскольку вели работу только среди рабочих, а тех в России было очень мало. А тут сложилась ситуация, когда все партии боялись брать власть в разваливающейся России. Даже видный тогда большевик, Л. Каменев, после того, как на Втором Съезде Советов оглушительно победили большевики, фактически получив мандат на всю полноту власти в России, расстроено сказал: «Сделали глупость, взяли власть — теперь надо формировать кабинет».

 

(Посмотрите на нынешних революционеров – ведь «голубая мечта» подавляющей массы этих революционеров, это не страной руководить, а как Зюганов с Жириновским – вечно сидеть в Думе и болтать, болтать, болтать, ни за что не отвечая. И тогда революционеры в своей массе были такие.)

 

И когда в 1917 году большевики сформировали правительство, то им стало не до марксизма – им надо было строить мощную и счастливую Россию без паразитов.

 

Нет, конечно, в России образовалась марксистская церковь, состоящая из попов «марксистского прихода» – марксистко-ленинских философов, – но её потуги выжать из марксизма хоть что-то полезное, были тщетны. Из марксового бла-бла-бла ничего полезного выжать было невозможно.

 

И большевики строили общество справедливости, как это называется у настоящих строителей, «по месту» – без чертежей. И построили самое мощное государство в истории России, да и мира, государство – образец для всего мира. Но марксизм, повторю, не имеет к этому достижению никакого положительного отношения. Мало этого, он оказался идейным началом для разрушителей и коммунизма, и СССР.

 

Итак, заслуга в том, что решительные революционеры, безмерно преданные служению народу и взявшие власть в России, оказались сторонниками идей Маркса.

 

Но далее начала проявляться мерзость этих идей, объявлявших по своей сути, что целью жизни человека является обладание материальными благами («по потребности»), а от самого человека практически ничего требуется («по способности»).

 

Сталин перед смертью искал, как быть, – он неоднократно говорил, что «без теории нам смерть», но в поисках теории он пытался совершенствовать марксизм, и это было ошибкой. Марксизм надо было выбросить весь и сразу, оставить в музеях, объявив «полезным в своё время курьёзом», и искать теорию в совершенно другом месте.

 

Не в экономике проблема человеческих отношений, как утверждает марксизм, а в самих людях, поэтому необходимо было искать обобщающие человеческие отношения связи (теорию) в области управления людьми и их, людей, целевому назначению. То есть надо было искать, зачем люди нужны природе, какова цель их жизни, и делить общество не на классы трудящихся и капиталистов, а на, во-первых, класс людей, добивающихся человеческой цели в жизни. А цель жизни людей – служение обществу. (Но это долго объяснять, опять-таки, кто меня понимает, тот понял, кто не понимает, тот и не поймёт, – так уж люди устроены).

 

И второй класс, на который делятся люди, – это класс людей, подобных животным, – тех, кто живёт для себя и во имя себя. Я таких называю человекообразными животными – «чижами».

 

И теория, которую хотел найти Сталин, это теория того, как из чижей сделать людей. Но искал он её не там!

 

Вот, собственно, что приходит в голову накануне празднования Первого мая.

 

 

С этих позиций возникают сомнения в самом празднике. Да, если выбирать между трудящимся и паразитом, то нормальный человек безусловно перейдёт на сторону трудящегося. Для нормального человека Первое мая – безусловный это праздник. Но вдумайтесь, ведь это слишком формальное разделение, не затрагивающее внутренней сущности человека. Ведь и настоящий ишак или рабочая лошадь тоже трудящиеся, да ещё и более старательные, нежели масса двуногих ишаков. Но вот праздновать «день ишака» – как-то не очень.

 

Была бы моя воля, я бы Первое мая сделал праздником настоящего Человека, а настоящий человек не может не быть трудящимся, то есть включил бы праздник трудящихся в праздник Людей. И вот такой праздник исключил бы ишаков – исключил бы «чижей».

 

Вот как-то так.

 

Ну, а пока такого изменения нет, то, с Первым вас мая, товарищи, – с днём солидарности трудящихся!

 

С тем, чего давно уже нет.

 

P.S. И ещё. Не по теме, но ведь надоели стоны «жертв сталинизма». Поэтому есть предложение в память первых приказов о репрессиях 1937 года учредить праздник «Уничтожения паразитов». Есть же у евреев весёлый праздник пурим – праздник в память уничтожения евреями 75 тысяч врагов еврейского народа. Так почему не праздновать уничтожение врагов советского народа, которые были, кстати, как сегодняшняя власть, как сегодняшние антисталинисты?

 

И эти антисталинисты в конце концов догавкаются, что такой весёлый праздник таки будет учреждён.