Необходимость постоянно находиться в квартире привела к тому, что я занялся давно лежащими в моей библиотеке сборниками документов Великой Отечественной войны из серии «Русский архив», выпущенных Институтом военной истории Министерства обороны РФ в издательстве «Терра». В данном случае просмотрел четыре книги двенадцатого тома «Генеральный штаб в годы Великой Отечественной войны. Документы и материалы». Кроме того, так уж получилось, но параллельно просмотрел в Интернете текст книги Дмитрия Шеина «Танковая гвардия в бою», которая тоже, по сути, является подборкой документов, но только не обо всей войне, а о боевом пути 3-й гвардейской танковой армии.Несмотря на то, что и названием сборника - «Генеральный штаб в годы Великой Отечественной войны. Документы и материалы», - и его объёмом анонсируется публикация как бы всех документов, вышедших из Генштаба в годы войны, у меня в этом нет никакой уверенности. В предисловии не сказано, все ли документы публикуются, не сказано, по какому принципу отбирались документы для публикации (номера им дали сами публикаторы): о каких событиях составители сборника поместили в него документы, а о каких событиях – не поместили. В результате сборник получился странным и у меня даже подспудно возник вопрос – а читал ли его ещё кто-то кроме меня? Дело в том, что не менее (на беглый взгляд) 90% опубликованных документов касаются перевозки войск из тыла на фронт, между фронтами и обратно в тыл. И эта масса распоряжений Генштаба о перевозке приводит к впечатлению, что войну выиграли исключительно железнодорожники (перемещения войск на большие расстояния походным порядком, были очень редкими). Причем, чем дольше шла война, тем больше в сборнике именно таких документов о перевозках.
Понятно, что в обязанностях Генштаба был расчет технической возможности задуманных операций, а для их проведения требовалось сосредоточить войска, а для этого их нужно было перевезти, и все эти документы сборника - это «маневр Генштаба войсками». Всё это понятно, но зачем помещать в сборник документы, по сути являющиеся типовыми, к примеру, вот такими:
«25 июня 1941 г.
Выполните перевозки:
1. Управления 7 ск, эшелоны № 10541—10571, погрузка — в Днепропетровске. Отправление: 26.6 — семь поездов, далее с темпом 12 эшелонов в сутки, маршрут Знаменка — Фастов.
2. 196 сд, эшелоны № 10581—10613, погрузка — в Днепропетровске Отправление: 29.6 — один поезд, далее с темпом 12 эшелонов в сутки, маршрут тот же.
3. 20 сд, эшелоны № 10621—10653, погрузка — в Павлограде Отправление 28 6 — два поезда, далее с темпом 12 эшелонов в сутки, маршрут ст. Нижнеднепровск — Знаменка — Фастов.
4. 147 сд, эшелоны № 10661—10693, погрузка — в Кривом Роге Отправление 29.6 с темпом 12 эшелонов в сутки. Маршрут Долинская — Знаменка — Фастов.
Задание на погрузку дать начальнику передвижения войск Сталинской ж. д.»
Вот что этот документ, может дать историку? Что из него можно взять сегодня? Это, по сути, мусорная информация. А ведь именно таких распоряжений подавляющее большинство в тех почти 3,5 тысячах документов Генштаба, которые Институт военной истории опубликовал. Если бы документ о перевозке был дан всего один и с указанием, что он дан всего лишь для примера, то весь сборник сократился бы раз в 10 и стал бы доступным для чтения, а так…
Ладно. Если остальные документы, отправленные из Генштаба в ту войну, и не все опубликованы в сборнике, то вряд ли, были изъяты такие документы, как планы боевых операций и их корректировка по ходу проведения. Так вот, подобных боевых распоряжений войскам в сборнике нет вообще! Если быть уж предельно точным, то раза три встречалось перенаправление Генштабом участвующих в операциях небольших соединений на иные цели. Ни Жуков в роли начальника Генштаба, ни сменивший его маршал Шапошников, ни Василевский, ни наиболее уважаемый Сталиным генерал Антонов, во время войны как-то не стремились брать на себя ответственность за отдание войскам боевых распоряжений.
Однако отсутствие боевых указаний, исходящих в войска из Генштаба, говорит только о том, что разработка планов боевых операций и руководство войсками если и велись в Генштабе, то не имели никакого значения без одобрения их Сталиным и без взятия им на себя ответственности за их исход. Если судить по опубликованным документам Генштаба, и боевые приказы даже не очень значительных боев шли только от Сталина. Да, собственно говоря, и подавляющая часть всех остальных распоряжений Генштаба начиналось стандартно: «Верховный Главнокомандующий приказал…».
Естественно напрашивается вывод – раз так, то только на Сталине лежит ответственность за поражения в начале той войны. Но тогда только ему принадлежит и слава победы!
Мне могут сказать, что были же наши славные маршалы победы, которые и разработали планы всех победных операций Красной Армии. А Сталин к этим победам только примазался. Ведь, скажем, Г.К. Жуков в своем эссе «Коротко о Сталине», написанном незадолго до смерти самого Жукова, именно так и писал:
«Сталин при проведении крупнейших операций, когда они нам удавались, как-то старался отвести в тень их организаторов, лично же себя выставить на первое место, прибегая для этого к таким приемам: когда становилось известно о благоприятном ходе операции, он начинал обзванивать по телефону командование и штабы фронтов, командование армий, добирался иногда до командования корпусов и, пользуясь последними данными обстановки, составленной Генштабом, расспрашивал их о развитии операции, подавал советы, интересовался нуждами, давал обещания и этим самым создавал видимость, что их Верховный Главнокомандующий зорко стоит на своем посту, крепко держит в своих руках управление проводимой операцией». Как видите, по Жукову, Сталин был непричастен к разработке победных операций, на самом деле они проводились по блестящим планам Жукова и именно Жуков был их «организатором». И Жуков, как видите, до конца жизни не мог Сталину простить примазывания к его, Жукова, славе.
Но, что интересно - из помянутой книги Дмитрия Шеина «Танковая гвардия в бою» можно узнать и некоторые подробности того, как Жуков разрабатывал операции, и насколько Сталин был к ним «непричастен». И у Шеина интересно ещё и то, что три описанных Шеиным случая жуковских полководческих инициатив приведены автором не для того, чтобы раскритиковать Жукова, а случайно - только потому, что эти жуковские планы напрямую связаны с историей 3-й танковой армии, о которой Шеин и пишет. Нет сомнений, что за войну планов Жукова (плодов его ума) поступало к Сталину гораздо больше, но давайте посмотрим на судьбу тех жуковских замыслов, которые привел Шеин. Итак.
23 февраля 1944 года представитель Ставки маршал Г.К. Жуков и командующий войсками 1-го Украинского фронта генерал армии Н.Ф. Ватутин представили Верховному Главнокомандующему план операции на Проскуровско-Черновицком направлении. Сталин идею провести эту операцию одобрил, но внёс важное уточнение – обе танковые армии и гвардия должны ударить вместе, а не с разных направлений, как предлагал Жуков:
«1. Обе танковые армии – 3-ю гвардейскую Рыбалко и 4-ю Баданова – использовать с фронта главной группировки 60-й армии с задачей овладения районом Проскурова.
2. 1-ю гвардейскую армию усилить танками и самоходными орудиями за счет имеющихся во фронте танковых бригад и самоходных полков.
3. Наступление начать 3–5 марта.
Ставка Верховного Главнокомандования
И. Сталин
А. Антонов».
А 10 марта 1944 года маршал Жуков представил Верховному Главнокомандующему план наступательной операции фронта на Черновицком и Львовском направлениях:
«Докладываю:
1. По выполнении ближайшей задачи фронта, т. е. по овладении Тарнополем, Проскуровом, считаю возможным после пяти-шестидневного перерыва продолжать наступление с целью выхода на р. Днестр и тем самым отрезать южной группе войск немцев пути отхода на запад в полосе севернее р. Днестр.
2. Главный удар силами 1-й и 4-й танковых армий, 1-й гвардейской и 60-й армий (23 стрелковых дивизии), усиленных артиллерией и при поддержке всей авиации фронта, нанести из района Тарнополь, Волочиск, Проскуров в общем направлении на Чертков, Каменец-Подольск.
Вспомогательный удар силами 18-й и 38-й армий (19 стрелковых дивизий) нанести с рубежа Проскуров, р. Южный Буг до Райгорода в общем направлении на Новую Ушицу, Могилев-Подольский…
Наступление фронт может начать 20 марта. До 20.03 необходимо подтянуть артиллерию, произвести перегруппировку и подвезти горючее и боеприпасы.
Прошу утвердить план и начало операции».
Сталина этот план не удовлетворил, и в ответной директиве № 220052 от 11 марта Верховный Главнокомандующий указал:
«На ваши соображения, представленные шифром 10.03.1944 г. за № 7210/ш, Ставка Верховного Главнокомандования указывает:
1. Изменить направление наступления 18-й и 38-й армий, подняв их к северо-западу и нацелив на Каменец-Подольский в соответствии с новой левой разгранлинией фронта, установленной директивой Ставки № 220051.
2. Не ограничиваться выходом левого крыла фронта на Днестр, а форсировать его с ходу, развивая удар на Черновцы с целью занятия этого пункта и выхода на нашу государственную границу.
3. После овладения рубежом Берестечко, Броды, Городище, Бучач продолжать наступление с целью овладеть районом Львов, Перемышль и выйти правым крылом фронта на р. Западный Буг, т. е. на нашу государственную границу, для чего перегруппировку произвести таким образом, чтобы усилить правое крыло фронта.
4. В ускоренном порядке доукомплектовать 3-ю гвардейскую танковую армию Рыбалко с целью произвести перегруппировку сил с тем, чтобы возобновить общее наступление не позднее 20–21.03.1944 г.
5. 11-й танковый корпус остается в резерве Ставки и будет укомплектован во вторую очередь.
Ставка Верховного Главнокомандования
И. Сталин
А. Антонов».
И, наконец, план наступательной операции на Западной Украине в направлении Вислы Г.К. Жуков представил Верховному Главнокомандующему 23 июля:
«В связи с выходом армий Киевского (кодовая фамилия маршала Конева) на р. Сан и форсированием ее частью сил докладываю наше решение по дальнейшему наступлению подвижных войск Киевского.
1. Армия Катукова двигается западнее р. Сан в район Домбровица, Сандомир, где и захватывает переправы на р. Висла. В дальнейшем Катуков захватывает район Кельце.
2. Армия Рыбалко действует левее Катукова и выходит к Висле в районе устья р. Вислока, где и переправляется. После переправы через Вислу действует левее Катукова, обходя Краков с севера.
3. Армию Лелюшенко после захвата Львова двигать в район Перемышль, Самбор с целью отрезания путей отхода станиславскодрогобычской группировки противника.
4. Корпус Баранова после переправы через р. Сан в районе Радымно бросить в район Кросно с целью обеспечения фланга фронта и отрезания путей отхода перемышльской группировке противника.
Корпус Константинова выбрасывается на правый фланг фронта в район Красника для взаимодействия с люблинской группой 1-го Белорусского фронта.
5. Остальные армии действуют по плану.
6. Если с Вашей стороны не будет возражений, принятое решение по использованию подвижных войск 1-го Украинского фронта будем проводить в жизнь.
Жаров (кодовая фамилия маршала Жукова)».
Однако Сталин этот план вообще не принял. В директиве № 220152, которой Сталин ответил на следующий день, говорилось:
«Ставка Верховного Главнокомандования считает ваш план использования танковых армий и кавкорпусов преждевременным и опасным в данный момент, поскольку такая операция не может быть сейчас материально обеспечена и приведет только к ослаблению и распылению наших ударных группировок.
Исходя из этого, Ставка Верховного Главнокомандования приказывает в первую очередь разгромить львовскую группировку противника и не допустить ее отхода за р. Сан или на Самбор, для чего:
1. 1-ю танковую армию Катукова и 1-й гвардейский кавкорпус Баранова использовать для овладения районом Ярослав, Перемышль с целью отрезать основные пути львовской группировке противника на запад.
2. 3-ю гвардейскую танковую армию Рыбалко и 4-ю танковую армию Лелюшенко использовать для разгрома львовской группировки противника и овладения городом Львов во взаимодействии с 60-й армией Курочкина. Имейте в виду, что, не овладев Львовом, как важным железнодорожным узлом, мы не можем развить серьезное наступление дальше на запад, в сторону Кракова.
3. 6-й гвардейский кавкорпус Соколова использовать для удара по тылам красноставской группировки противника в общем направлении на Томашув, Красник и для разгрома ее во взаимодействии с 3-й гвардейской армией Гордова и левым крылом 1-го Белорусского фронта.
4. Наступление на запад в ближайшее время ограничить выходом на р. Сан с захватом переправ и плацдармов на западном берегу этой реки.
5. Об отданных распоряжениях донести и к 26.07.1944 г. представить план дальнейшей наступательной операции фронта после овладения Львовом.
Ставка Верховного Главнокомандования
И. Сталин»
Сначала обратите внимание на скорость, с которой Сталин отвечал – на следующий день!
Итак, благодаря Д. Шеину, у нас получилась случайная выборка из трёх оперативных замыслов Жукова. И только один из них был одобрен Сталиным, да и то - «со скрипом», а два плана Жукова Сталин отверг и заменил на свои. Поэтому как-то особенно бессовестно звучит обвинение Жукова в том, что Сталин, дескать, отодвигал в тень «организаторов» таких побед, как Жуков. На самом деле, как видим, именно Сталин по сути и являлся их реальным организатором. И то, что Сталин «держал руку на пульсе» им же и задуманных операций (Жуков по глупости и на это жалуется), обзванивая командующих фронтами и армиями, доходя до командиров корпусов, скорее всего и обуславливает то, почему из собственно Генштаба практически ничего не выходило в плане текущего руководства боевыми операциями Красной Армии. Руководство ими полностью лежало на Сталине, и именно Сталин давал войскам все необходимые указания, причем, давал очень быстро – «оперативно».
Это не единственное, что бросилось мне в глаза при просмотре помянутого сборника документов, исходивших из Генштаба в годы войны, но об остальном в следующей работе.
Ю.И. МУХИН
