КАК ЭТО – ХОРОШО ЖИТЬ? ЧАСТЬ ПЕРВАЯ, РАЗМИНОЧНАЯ

 Мухин затронул тему- кого выпускали советские высшие научные заведения.Вспомнил рассказ  как эти учреждения работали

Опять про будни советского отраслевого НИИ. На этот раз - не смешно.

Ура, я написал свою Первую Научную Статью! Нет, не в солидный международный журнал, а всего лишь в наш отраслевой сборник. Между собой мы называли его "боевым листком". Дальше - обычная процедура: рукопись читает научный руководитель. Он делится добычей с ближайшим начальством. Все вместе они мусолят рукопись неделю-другую, предлагают какие-то мелкие правки и в результате оказываются в числе соавторов. Статья получает необходимые рекомендации и отправляется в сборник на рецензию. После рецензирования с какой-то вероятностью публикуется.

Со мной получилось немножко иначе. Мой научный гуру был в отпуске, завлаб - в командировке, а крайний срок подачи рукописей быстро приближался. Так что первым и единственным читателем оказался начальник отдела ака шеф. Это было нарушением субординации да и просто было некрасиво, но шеф сам вызвался меня выручить, и мой отказ выглядел бы почти хамством. Уже на следующий день он позвал меня к себе. Такая оперативность могла означать одно из двух: либо пан, либо пропал. Так и оказалось:

-- Ну что, "Толстоевский", одно слово: ужас-ужас! Считай, рецензенты тебя уже закопали...

-- А что не так?

-- По существу все очень достойно, а вот по форме... понимаешь... так статьи не пишут! Ты пишешь в Романтическом стиле!

-- ???

-- Ну, то есть, сразу видно, что тебе самому интересно этим заниматься, и ты стараешься заинтересовать читателя. Поздравляю - у тебя получилось. Даже я прочел с любопытством. А это уж совсем ни в какие ворота!

-- Почему?

-- Есть Законы Жанра. Надо добиться того, чтобы по прочтении первых двух-трех абзацев читатель начал клевать носом, потом сразу пролистал в конец, до слова "Выводы". Если в выводах нет ничего революционно-нобелевского, то в середину читатель вообще заглядывать не должен. Тогда рецензенты тебе традиционно попеняют на какие-нибудь мелочи, а в итоге - порекомендуют к включению в сборник. А мы все тебя поздравим с первой публикацией.

-- Да у меня там, кажется, видимых ляпов нет, пусть себе читают целиком - хоть вдоль, хоть поперек...

-- А ляпы и не нужны. Тебя вопросами замучают. Почему именно такая методика? Почему именно такой мат-аппарат? И далее по списку. Чтобы на них ответить, тебе придется на пару недель погрузиться в переписку. Потом на каждый твой ответ тебе подбросят еще кучку таких же вопросов. Переписка затянется надолго. То есть в этот выпуск сборника ты уже не попадешь. А к следующему выпуску уже у редактора возникнет вопрос: почему этот парень опять явился с той же самой статьей? Там что, гениальные идеи или великие открытия?

-- Да нет там ничего нобелевского, просто есть интересные результаты.

-- Значит, при второй попытке даже до рецензирования дело не дойдет. Зачем опять тратиться на рецензентов, если и так уже ясно, что там нет ничего нобелевского?

-- Дык а зачем рецензентам меня топить? Им-то я чем не угодил?

-- Ты что, действительно ничего не понял? Это вообще не про тебя. Рецензент - это совместитель. Работа не пыльная, худо-бедно оплачиваемая, уважаемая. Ему дают на рецензию несколько статей, как-то связанных с его основной работой. Вслух этого никто не говорит, но бОльшую часть из них он должен обоснованно забраковать. Иначе больше не пригласят. Сборник не резиновый. Просто так забраковать тоже нельзя; рецензия - официальный документ, если что не так - сразу последуют оргвыводы. А чтобы обоснованно забраковать, надо сначала хотя бы прочитать. И хоть что-то понять. А чем легче прочитать и понять, тем проще придраться и забраковать. Улавливаешь мысль?

-- Кажется, начинаю понимать...

-- Тогда слушай дальше: понятно, что тебе с рецензентами делить нечего - ты для них пешка. А вот твой научный руководитель - человек достаточно известный. Он, кстати, сам много рецензирует. И, поверь, не со всеми своими коллегами он в дружбе. Улыбки и рукопожатия не в счет. На открытый конфликт никто не пойдет - это моветон. А вот, пожимая руку хозяину, исподтишка пнуть его любимую собачку - это в порядке вещей. Понял?

-- За "собачку" - отдельное спасибо...

-- Ладно, пусть будет "щенок". Не обижайся, я тебя ценю. Иначе стал бы я тебе разжевывать все это. У тебя хорошие перспективы, но пока ты не научишься отплясывать все ритуальные танцы, они так и останутся перспективами. Для начала серьезно займись статьей. По сути менять ничего не надо. Просто перепиши все наукообразным, путаным языком, без всякой претензии на литературность. В понедельник покажешь. Да, еще: на соавторство не претендую. Все. Иди. Успехов!

* * *

К "исправленной" статье претензий не было. Вскоре ее опубликовали. Все, включая гуру и завлаба, поздравили меня с почином. На мой неловкий вопрос, смогли ли они ЭТО прочесть, я получил в ответ недоуменные взгляды: а что не так? Статья как статья, ничем не хуже других...

Потом я еще много раз сталкивался с совершенно неудобочитаемой научной литературой. Но больше уже не удивлялся ужасному стилю изложения. Таков был в те годы Закон Жанра. Интересно, а сейчас что-нибудь поменялось?

 

Моя жена, жительница Москвы, решила добавить некоторые воспоминания о своей жизни в СССР. Ниже приводится текст ее воспоминаний о той "прекрасной" жизни, японцы со своими жалкими тойотами и видеомагнитофонами должны просто умереть от зависти.

Начнем с транспорта. На автобусных табличках обычно красовались цифры интервалов движения: 8, 12 и др. По факту ходили они как хотели, и никогда на ходили так часто, как было написано. Потому что во-первых, они очень часто ломались. Во-вторых, водители автобусов и толлейбусов в конце маршрута имели право на перерыв. В ходе этого перерыва они, видимо, играли в карты, потому что внезапно с круга могло выехать три-четыре тролика подряд, а потом опять ни одного целый час.

Родители купили кооперативную квартиру в новом микрорайоне. К счастью, к этому моменту у них уже была машина. И каждый день дважды они проезжали мимо толп счастливых новосёлов, которые по отсутстующим тротуарам шлёпали на автобусные остановки и ждали там минут по 20-25 этот автобус, чтобы потом в страшнейшей давке выбираться на работу.

Сестра училась в МАИ, в автобусе до вуза каждый раз была такая давка, что она регулярно оставалась то без пуговиц, то с оторванной ручкой сумки, то с отдавленными ногами. Саму меня сколько раз в подобной же толчее лапали всякие мрази. Как вспомню, так вздрогну.

Я бросила ходить во дворец пионеров, потому что каждый раз приходилось топать по 40 минут туда пешком от метро Университет, а потом обратно, потому что троллейбус или автобус ждать бесполезно, мне надоело.

Мы ездили в гости к бабушке. До неё можно было доехать на единственном трамвае. Ждать его приходилось минут по 40, а то и час. Плюс от самой остановки ещё ийти пешком минут 20. Короче, я поездки к бабушке ненавидела всей душой.

Мы отдыхали дикарями на море каждое лето. Билеты на обратный поезд далеко не всегда удавалось купить в Москве. Так что мама половину отпуска проводила в очереди, с номерочком на руке, не дай бог пропустишь перекличку.

Я уже молчу, какие битвы были при посадках на электрички. Как детей закидывали в окна, чтобы успели занять место хотя бы для себя и дедушки.

Отдельный кошмар и бесконечное унижение - это общественные туалеты. На всю Москву их можно было пересчитать по пальцам. и внутри там было такое, что даже прошедшие 30 лет не изгладили воспоминаний о грязи, вони, говне и ссанье вокуг каждой дыры в полу, потому что там не было унитазов. И это в Александровском саду, на Никольской, в Столешниковом. А туалеты в электичках, интересно, кто-нибудь из вас помнит? И засранные гармошки между вагонами поездов? А засранные ж/д платформы и особенно под платформами что творилось?

А личный транспорт нужен не только для того, чтобы переместиться из точки А в точку Б. Но и чтобы не тащить тяжёлые вещи, чтобы обезопасить себя от толкотни, чтобы пожилого родственника довезти и т.д.

И мне не понятно, почему министерство лёгкой промышленности было до такой степени косным? Швейная фабрика не могла согласовать новый фасон кармана, хотя что там согласовывать-то? Сейчас на китайских фабриках шьют что угодно и как угодно. И поменять могут за час. Что нашим-то мешало? Что мешало джинсы шить, уж коли они такую радость доставляют молодёжи? Почему старики 70-ли лет решали, нужны ли женщинам гигиенические прокладки и дезодоранты?

И городская среда была ужасная. Вывоз мусора был нерегуляный и недостаточный. В каждом двое была зловонная помойка. Лавочки были наперечёт. Элементарно посидеть во время прогулки было негде. Тротуары были разбитые или вовсе отсутствовали. При этом какой-нибудь африке совок всегда был рад помочь миллиардами долларов. На своих-то всегда было наплевать. Жили в говне, но для папуасов всегда рады стараться.

То есть люди, которые получили хорошее образование, освоили интересную профессию, которых со всех сторон учили быть прекрасными и достойными членами общества, при этом ежедневно сталкивались с унижающим человеческое достоинство окружением, наплевательством и разгильдяйством. Не говоря уже про унижающее человеческое достоинство многочасовое стояние в очередях, погоню за самыми элементарными вещами, ибо все было в дефиците. Совок и дефицит это неразделимые понятия.