Материал на выходные на историческую тему, навеянный вот таким мемом. https://bit.ly/3QEC0jQ
В связи с войной на Украине и попытками оценить действия командования обеих сторон, я вдруг задумался, а какой смысл был российским адмиралам во время Крымской войны (1853-1856 годов) не вступить в бой с англо-французской эскадрой, а самим затопить боевые корабли Черноморского флота у входа в Севастопольскую бухту?
Официально приказ дал Главнокомандующий русскими войсками в Крыму во время Крымской войны князь А.С. Меншиков, но начальник штаба флота адмирал Корнилов и командиры кораблей не видели в этом необходимости и не хотели исполнять приказ. И только после того, как Меншиков приказал убрать Корнилова из Севастополя в Николаев, моряки всё-таки исполнили его волю и затопили семь кораблей севастопольской эскадры, а в их числе треть русских линейных кораблей на всём Черном море. Причём, затопили с 503 орудиями и всем боезапасом к ним.
Да, этому есть объяснение https://bit.ly/3w4JhRZ, но оно ли одно?
Начну с того, что адмиралам, в отличие от генералов, невозможно командовать боями и сражениями с совсем уж из безопасного расстояния, и в случае поражения, адмиралам надо было бы тонуть вместе со своими эскадрами. Это, понятное дело, страшно. И не удивительно, что русские адмиралы Рожественский и Небогатов сдались японцам, сдав им и русские корабли во время Русско-японской войны. И командир крейсера «Варяг», не нанеся японцам ни малейшего ущерба, предпочёл затопить корабль на мелком месте, с которого японцы крейсер сразу же и подняли. Сдаться или затопить свои корабли – это как бы родовой признак российских адмиралов.
Не помню в воспоминаниях кого именно читал, что когда маршала Жукова на крейсере «Куйбышев» везли в Югославию для встречи с маршалом Тито, то Жуков в своей манере поиздевался над офицерами крейсера, спросив кого-то из них, с чего Россия начинает войну? А поскольку офицер не знал ответ, то Жуков ему сообщил, что Россия всегда начинает войну с того, что топит свой флот. Крымская война действительно началась с того, что основные силы Черноморского флота были затоплены у входа в Севастопольскую бухту.
Причём, накануне адмирал П.С. Нахимов зажал в Синопе и утопил турецкую эскадру, что, собственно, и было поводом к началу Крымской войны. Правда, эскадра Нахимова в Синопском сражении настолько превосходила турок в силах, что на Западе Синопское сражение назвали «Синопской резнёй».
Ну, а после этой славной победы в Синопе, противником Черноморского флота в Крымской войне выступили англичане и французы. В отличие от турок в Синопе, англичане и французы имели и линейные корабли, и пароходы, и, главное, были моряками, прославленными своими умением и храбростью.
И, понятное дело, никто об этом не говорил, – все и тогда, и историки сегодня уверяют, что утоплены корабли без боя не из-за трусости адмиралов, а исключительно из-за того, чтобы не дать англо-французскому флоту заплыть в бухту.
Но почему не дать?! Ведь это же была бы огромная радость для России! Ведь к этому подарку много лет специально готовились, превратив Севастополь в морскую крепость первого ранга – самую высококлассную! Не дав вражескому флоту пробовать войти в бухту, бросили псу под хвост огромные затраты России на строительство этой крепости – Севастопольская морская крепость так и не была использована по своему прямому назначению!
По военной профессии император Николай I был единственным инженером в династии Романовых, и строил в России крепости ещё будучи великим князем. Посему по его требованиям и по планам инженерного департаментам России ещё с 1834 года началось усилении обороны рейда Севастополя, и к 1852 году в Севастополе (на берегах собственно Севастопольской бухты) для обороны с моря было 8 закрытых каменных батарей. Все казематы в них были устроены на одно орудие и имели от 3,5 до 4 метров высоты и от 4,5 до 5 метров ширины. Оборонительная каменная стена имела от 1,5 до 2 метров толщины. Верхний свод был метровым и сверху был покрыт земляной насыпью толщиною от 1 до 2 метров. Опорные и поперечные стены были толщиной до 1,5 метров. Все каменные батареи были построены из крепкого известняка, добываемого в районе Инкермана. https://bit.ly/3w1hpOx
Основу артиллерии батарей составляли береговые пушки калибра 30–36 фунтов (164-173 мм). Такой калибр был оптимальным для стрельбы сплошными чугунными пудовыми ядрами, а при стрельбе на дальность прямого выстрела (около 500 м) пудовое ядро пробивало деревянный линейный корабль на оба борта. Кроме того, основным снарядом береговых пушек было каленое ядро. Такие ядра нагревались в специальных ядрокалительных печах до темно-вишневого цвета, а затем с помощью особых клещей опускались в канал орудия. При попадании в деревянные части корабля каленые ядра вызывали пожары. Для каждого орудий было в запасе по 160 зарядов, что вдвое больше числа зарядов на кораблях.
С началом войны, в январе 1854 года построены еще три новых батареи в глубине Севастопольской бухты: «Двенадцати-Апостольская» с 20 орудиями, «Парижская» с 22 орудиями, «Святославская» с 17 орудиями, снятыми с корабля «Три Иерарха», находящегося тогда в доке. После устройства этих батарей внутри Севастопольской бухты противника встречали 592 орудия только сухопутных батарей, но к середине мая 1854 года было оборудовано еще 5 батарей.
Кроме этого, врага по плану обороны Севастополя встречали бы огнём с одного борта и ещё не менее 300 орудий кораблей Черноморского флота, расставленных в конце этого огненного мешка… если бы большая их часть не была утоплена самими русскими адмиралами!
Вот и вопрос: зачем их утопили без боя?!
И я, вспомнив историка из Севастополя Константина Колонтаева, спросил его – нет ли каких воспоминаний современников об этом отказе адмиралов исполнить свой долг перед Россией? Оказывается, Колонтаев уже давно обратил внимание на эту ненормальность с командованием русской армией и флотом в Крыму. И при исследовании совершенно другого вопроса уже 20 лет назад обсудил эту ненормальность в своей книге «Россия и Европейский финансовый капитал в контексте Крымской войны 1853-1856 годов» https://bit.ly/3PlNF5K
Дам из этой книги соответствующую цитату, не выделяя её курсивом.
«Большое количество своих людей имели европейские банкиры и в руководстве вооружёнными силами Российской Империи. Приобретение таких людей происходило через различные военно-масонские ложи России. Военно-морские силы представляла ложа «Нептун», основанная в 1779 году, в армии действовали ложи «Марс» (1772), «Минерва» (1776).[1]
Свержение и убийство императора Павла I в марте 1801 было осуществлено членами военных масонских лож в интересах евробанкиров.
В Феодосии 16 мая 1812 была учреждена военная ложа «Иордан», в которую вскоре вступил подполковник И.П. Липранди) – родной брат будущего генерал-лейтенанта Липранди, командующего русскими войсками в Балаклавском сражении. В ходе этого сражения Липранди фактически остановил успешное наступление своих войск, которое могло привести к полному разгрому английской армии.
В дальнейшем в 1830–1840 годах сам И.П. Липранди в чине полковника был начальником русской военной разведки, а затем еще десять лет начальником агентурно-розыскной части Министерства внутренних дел.
Главнокомандующий русскими войсками в Крыму во время Крымской войны светлейший князь А.С. Меншиков в 1815 году вступил в военную масонскую ложу «Союз русских рыцарей».
Под его командованием 20 сентября 1854 года было проиграно Альминское сражение, перед началом и в ходе которого, он своими действиями парализовал управление русских войск на поле боя.
Хорошо известный всем по этому периоду отечественной военной истории адмирал П.С. Нахимов, будучи еще с офицерских чинов членом военно-морской масонской ложи «Нептун», выполняя приказы своего вышестоящего масонского начальства, связанного с евробанкирами, и в ходе Первой обороны Севастополя то же предпринял ряд действий, которые обеспечили в конечном счете падение Севастополя, а значит и поражение России в Крымской войне.
В документальном романе «Осажденный Севастополь» известного в конце XIX – начале XX века писателя, ученого и общественного деятеля М.М. Филиппова приводятся несколько фактов конкретных действий адмирала Нахимова в конце сентября 1854 года, в самом начале Первой обороны Севастополя, которые были практически откровенно направлены на сдачу города противнику в самое ближайшее время.
Первым таким действием стал приказ Нахимова о затоплении всех остальных крупных кораблей флота помимо тех что уже до этого были затоплены у входа в Главную (Северную) бухту.
Итак, цитата автора: «Корнилов начал составлять диспозицию войск, как вдруг явился контр-адмирал Вукович 1-й. – Я к вамс донесением Владимир Алексеевич. – Что такое? – спросил Корнилов. – Корабль «Ростислав» затоплен, то есть начали затопление. – Как! Кто вам велел?! – воскликнул Корнилов. – Кто велел? Велел его превосходительство Павел Степанович Нахимов. – Это недоразумение, я сейчас все улажу! – воскликнул Нахимов, действительно приказавший начать затопление. Он бросился к двери и прежде чем Корнилов успел удержать его, исчез».
После этого Корнилов отменяет данный приказ Нахимова, который тот отдал как командующий эскадрой, предварительно не поставив о нем в известность своего непосредственного на тот момент начальника которым являлся Корнилов как начальник штаба Черноморского флота.
Но через несколько часов после этого Корнилов узнает еще об одном действии Нахимова направленном на обеспечение падения Севастополя в самом ближайшем будущем: «Корнилов велел седлать коня и собирался осматривать укрепления, как вдруг к нему подошел командир одного из кораблей. – Я пришел спросить распоряжения вашего превосходительства – сказал он официальным тоном – командиром порта с согласия Павла Степановича было отдано приказание затопить в бухте порох из главного погреба, что в Георгиевской балке. – Как! – вскричал Корнилов. – Да они все с ума сошли! И вы затопили?! – Не затопил по неимению средств. – Слава тебе господи! Ради бога, ничего не осмеливайтесь топить без моего приказа! Затопить тридцать тысяч пудов пороха, почти весь наш запас? Очистить погреб необходимо, но прошу и приказываю не потерять ни единого фунта и перевести весь этот запас на какой-нибудь транспорт».
Здесь разумеется скептики, особенно из числа «серьезных», то бишь казенных историков, тут же заявят, что все это художественный вымысел автора, но Филиппов был крайне серьезный и ответственный человек – второй на тот момент по значению ученый-химик в России после Менделеева, и он понимал, где в историческом романе проходит грань между художественным вымыслом историческими фактами, особенного тогда, когда реального флотоводца он практически прямо обвинил в государственной измене.
Кроме того, роман был издан в 1889 году, когда с момента окончания Первой обороны Севастополя прошло 34 года и были живы в большом количестве ее участники в том числе и в самых больших чинах, которые подобные утверждения, если бы они не соответствовали действительности, расценили бы не как «художественный вымысел», а как клевету на выдающегося российского флотоводца. Но поскольку никто после выхода этого романа в свет не стал утверждать подобного, то это означает, что участники Первой обороны Севастополя признавали эти утверждения автора о попытках Нахимова сдать Севастополь противнику как факт.
Помимо этих фактов имеются данные и о том, что Нахимов своими действиями обеспечил поражение русской армии в ходе Инкерманского сражения 25 октября 1854. Перед началом сражения Нахимову было поручено обеспечить строительство моста через Черную речку по которому должна была пройти группировка войск под командованием генерала Павлова, которая затем поднявшись на Киленбалочные высоты должна была там соединиться с группировкой генерала Соймонова.
После этого объединенная группировка войск многократно превосходящая по своей численности противника в лице английских войск должна была благодаря этому разгромить их в короткие сроки до того, как к ним на помощь успеют подойти французы.
Однако этот план был сорван из-за того, что мост к началу сражения не был построен, и при этом об его отсутствии сухопутное командование не было предупреждено Нахимовым.
Поэтому группировка войск генерала Павлова была вынуждена наводить мост через Черную речку самостоятельно и не соединилась вовремя с группировкой генерала Соймонова.
В результате, вместо стремительного разгромного удара получилось затяжное сражение, в ходе которого на помощь англичанам пришли французы и заставили русские войска отступить.
Проигрыш Инкерманского сражения стал главной причиной последовавшего спустя 10 месяцев падения Севастополя, поскольку командование русских войск потеряло веру в свои способности проводить успешные крупномасштабные наступательные операции и сделало упор на чисто оборонительные действия.
…Кроме восстановления европейского равновесия, Крымская война, по расчетам европейских банкиров должна была привести к проведению в России целого ряда либеральных реформ, способствующих проникновению европейского финансового капитала внутрь страны с целью эксплуатации ее природных, и трудовых ресурсов, и с другой заставить русское правительство прибегнуть к массированным внешним займам и с этой целью разместить свои ценные бумаги на европейских финансовых рынках.
Повышая или понижая стоимость русских ценных, бумаг на еврорынках, евробанкиры получили бы значительный рычаг влияния на внутреннюю и внешнюю политику русского правительства, что и происходило до ноября 1917 года…»
Вот тут и смотри на то, что главное в уничтожении Черноморского флота без боя, – военная необходимость, масоны или, всё же, трусость командования и обычная для русских неуверенность в своей способности выиграть бой?
Ю.И. МУХИН
