Резник привел в прениях довод Нюрнбергского Трибунала: «Нюренбергский процесс, куда были представлены вот эти доказательства советской стороны, как подтверждения преступления против человечности, гитлеровских преступников. Нюренбергский процесс счёл эти доказательства весьма неубедительными, и в приговоре Нюрнбергского трибунала они отсутствуют, что касается суда Конституционного, то я уже соответственно говорил, факты, которые являются преступными, Конституционный суд признавать не вправе, если нет окончательного постановления на этот счёт уполномоченного органа. Это может быть судебный приговор, ну, разумеется, это может быть, как и постановление о прекращении дела, не отменённое, не изменённое на тот момент».
Надо сказать, что и читатели, следящие за моими репортажами, тоже обращаются к этой теме. Вот комментатор с www.politpskov.com пишет:
«Пусть Мухин ответит всего на ОДИН вопрос - почему Советы спустили этот эпизод обвинения в Нюрнберге? Ведь пытались же повесить на немцев. Ну немецкая защита так размазала по стенке советское обвинение, что даже там пришлось выкинуть этот пункт на помойку. Так почему? То ли Сталин послал на дело непрофессионалов, то ли всё-таки немцы и вправду были невиновны в Катыни».
Это обычная полуправда-полуложь, которую распространяют среди быдла клеветники на Россию, в том числе и такие, как Резник.
Начать надо с принципов организации Нюрнбергского трибунала. Когда союзники решили наказать организаторов Второй мировой войны как бы законным способом (посредством суда), вопрос встал не только о законности самого этого международного суда, но и о том, как на нем доказать вину подсудимых? Пародию на законность суда союзники так-сяк сымитировали принятием Устава Трибунала, а с доказательством решили вот что.
Преступления нацистской Германии были огромны, десятки стран и миллионы людей предъявляли ей обвинения в убийстве отдельных людей, слоев населения, в единичных случаях и в концентрационных лагерях, в тюрьмах и путем сожжения и расстрела целых населенных пунктов. Чтобы рассмотреть доказательства по всем этим эпизодам, Трибуналу понадобились бы столетия, прежде, чем он вынес бы приговор. Во-вторых, руководители нацистской Германии, сидевшие на скамье подсудимых, лично не сделали ни одного выстрела и не одели петлю на шею ни одного человека. Они обвинялись в том, что это их политика привела к этим преступлениям. Обвинители должны были доказать связь между решениями по политическим вопросам руководства Германии и геноцидом. В случае с убийством польских граждан обвинители должны были доказать, что геноцид против поляков был официальной политикой и подсудимые Геринг, Гесс, Иодль и прочие о ней знали и ее одобряли.
Поэтому страны-союзники, создав Международный Военный Трибунал и договорившись, что они проведут суд быстро и сурово, не нашли другого способа вести судебный процесс, как отказаться от доказывания в суде самого факта совершения того или иного преступления.
Если, к примеру, в Трибунал поступит акт от американского бригадного генерала о том, что в таком-то лагере военнопленных были убиты 50 английских летчиков, и обвинитель США предъявляет этот документ как официальный, то уже не требовалось доказывать, что эти летчики были убиты, а не умерли от гриппа, что они были убиты немцами, а не погибли от бомбежек или в пьяной драке. Трибунал не имел права рассматривать и доказывать сам факт убийства, разбирать, кто персонально виноват, для него важно было, что руководители Германии хотели и допустили это.
Такое положение статьи 21 Устава Трибунала не означало, что союзники собираются простить кого-либо. В странах, чьи граждане были убиты, создавались свои трибуналы, прокуратура разыскивала конкретных убийц, их выдачи требовали у Германии или у тех стран, где они скрылись, их судили и, если они были виноваты, наказывали. Это была причина, по которой Трибунал не мог требовать доказательств к официальным документам об убийствах. В спешке он мог оправдать убийцу и тогда уже национальный суд не смог бы привлечь того к ответственности. И, повторяю, судили тех, кто сам лично преступлений не совершал, поэтому разбор конкретного преступления к ним не имел отношения.
Естественно, СССР не собирался рассматривать Катынское дело в Нюрнбергском трибунале, поскольку вина немцев была официально доказана актом «комиссии Бурденко». Но уже началась холодная война и незаконное рассмотрение Катынского дела (противоречащее Уставу Трибунала) было начато по инициативе американского судьи Роберта Х. Джексона, который в 1952 году признался, что ему приказал это сделать президент США Трумэн. (Тот самый Трумэн, который в 1941 году, будучи сенатором, учил, что если будут побеждать немцы, то надо помогать русским, а если русские — то немцам).
Трибунал заслушал трех подозреваемых немцев, которые заявили, что они в Катынском деле ни причем, а с советской стороны - судмедэксперта комиссии Бурденко, свидетельницу, видевшую, как в 1941 году пленных польских офицеров немцы вели на расстрел, и заместителя бургомистра Смоленска, который сообщил о усилиях немцев по сокрытию ими факта расстрела поляков. На этом рассмотрение, не имевшее никакого юридического смысла, было закончено. Юридического смысла это рассмотрение не имело потому, что по результатам допроса трех свидетелей с каждой стороны, судьи технически не могли признать ни виновность, ни невиновность кого-либо. Кроме этого, Трибунал, даже если бы его и убедило запирательство подозреваемых немцев (в Трибунале они выступали, как свидетели), не смог бы принять решение в пользу немцев и вопреки выводам «комиссии Бурденко», поскольку в этом случае были бы поставлены под сомнения абсолютно все доказательства, на основании которых были повешены нацистские лидеры. Но главное, после такого нарушения своего Устава, исчезла бы даже видимость законности самого Трибунала. Если судьи не исполняют Устав, то кто эти люди, откуда взялись? И почему они приговаривают кого-то к смерти и тюремному заключению?
Иногда говорят, что Катынское дело не упомянуто в приговоре Трибунала, а, значит, Трибунал признал виновность СССР. Ничего это не значит не только по вышесказанным причинам, но и потому, что осужденные Трибуналом не имели к этому делу никакого отношения – зачем упоминать о Катынском деле в приговоре им, если вины их хватило, чтобы их и так повесили?
Совсем по-другому выглядит рассмотрение Катынского дела в Конституционном суде. Резник правильно говорит, что Конституционный суд не имел права рассматривать дело об убийстве. Заслушать свидетелей, рассмотреть документальные и вещественные доказательства должен был обычный уголовный суд, а в Конституционном доказательствами были бы приговоры этих обычных судов. Но откуда им было взяться? Никто и никогда не судил КПСС в обычном суде.
И судьи Конституционного суда, эти предавшие КПСС бывшие ее члены, чтобы выслужиться перед режимом, взялись рассматривать дела, подведомственные обычным судам. Защита КПСС протестовала, но что толку? С другой стороны, судьи Конституционного суда – это те же судьи, разве, что их 17 и они куда более авторитетны, чем какая-нибудь соплячка районного суда. Вот судьи Конституционного суда, с целью обвинения КПСС в неконституционности, и рассматривали разные депортации «невинных народов», «незаконные репрессии», совали каждое лыко в строку, в том числе, рассмотрели и документы по Катынскому делу. И если Конституционный суд не упомянул о Катынском деле в своем постановлении, то только потому, что установил подложность всех этих фальшивок из «закрытого пакета №1». Поэтому вывод Конституционного суда о непризнании вины КПСС в Катынском деле законен, поскольку обвинение не представило в суд никаких иных доказательств, кроме этих пресловутых документов, а их подложность и в Конституционном суде вопила.
Вернемся к Басманному суду. После прений были реплики, и я в своей реплике обратил или постарался обратить внимание судьи на два вопроса.
Вот Г. Резник говорит: «Они решили использовать судебное заседание, это цель, для того, что бы свою позицию, которая в исторической науке считается маргинальной, поскольку они неоднократно с ней выступали, они излагали её в книгах, в статьях она не принимается подавляющей частью историков, не является не только ни какой-то точкой зрения, которая, на ряду с другими, обсуждается, она определённо маргинальна, она не разделяется их коллегами». Тут Резник использует понятие «маргинальный» с позиции «сам дурак», поскольку это определение им дал я в своем выступлении в прениях. И мое определение им научно, поскольку маргиналы - это лица, социальные группы, находящиеся вне характерных для данного общества рамок социальных отношений, норм, традиций.
Ну как эти резники с их беспринципным служением деньгам соответствуют нормам и традициям народов России? И «коллег-историков», которые разделяют мнение, что «документы Политбюро» о расстреле поляков подлинные, на пальцах одной руки можно пересчитать. Это они маргиналы. Остальные «коллеги-историки» затаились и молчат, ввиду того, что клевету о расстреле поляков русскими, взяли на вооружение президенты России.
Вот сравните. Примерно в одно время со мною начал издеваться над бескультурьем «серьезных историков» академик Фоменко со своей «новой хронологией». Тысячи «серьезных историков» бросилось его опровергать, отделение истории РАН пошло на позор общего собрания для опровержения этой «новой хренологии», хотя она никому ничего не давала и не отнимала. А Катынское дело касается всех даже с меркантильной стороны. И, тем не менее, по Катынскому делу глухое молчание - «серьезные историки», с одной стороны, молчат и не спешат подтвердить подлинность фальшивок, с другой стороны, и тех, кто разоблачает эти фальшивки, «серьезные историки» тоже не поддерживают. Одну причину я назвал выше – трусость. Боятся они вякать не то, что вещает власть. Вторая причина – низкая культура «серьезных историков», не дающая им проводить собственные исследования, предмет которых входит в непонятные им области. А непонятно им все, начиная от школьной геометрии, кончая правилами делопроизводства.
Мне могут сказать, что «серьезные историки» книг по разоблачению фальшивок Катынского дела не читают, так, как этих книг мало, а читают они книги фальсификаторов, поэтому про разоблачение подделок «документов Политбюро» просто ничего не знают. Как бы не так!
Мой «Катынский детектив» - первая книга по разоблачению фальшивок, - вышел еще в 1995 году тиражом 10 тысяч экземпляров. «Антироссийская подлость» вышла в 2003 году тиражом 15 тысяч экземпляров, книга Шведа и Стрыгина «Тайны Катыни» вышла тиражом 4 тысячи, итого – 29 тысяч.
А у фальсификаторов такие числа. Сборник «Катынь. Пленники необъявленной войны» сост. Н.С.Лебедева, В.Матерский, вышел только через 4 года после моей первой книги - в 1999 году - тиражом 2 тысячи, сборник «Катынь. Март 1940 г. - сентябрь 2000 г.» сост. Н.С.Лебедева, В.Матерский, вышел в 2001 году тиражом 2 тысячи, «Катынский синдром в советско-польских и российско-польских отношениях» И.С.Яжборовской, А.Ю.Яблокова, В.С.Парсадановой, вышел в 2001 году тиражом 1,5 тысячи, «Бог сохранял архивы России» В.П. Козлова вышел в 2009 году тиражом 0,5 тысяч, итого – 6 тысяч.
Сравните: 6 и 29 тысяч. Какую версию «серьезные историки» знают лучше? Версию подлинности или версию фальшивости? И кто является маргиналом в российской исторической науке?
И, наконец, я обратил внимание суда, что припутав к делу Ахматову, Солженицина, каких-то пьяных матросов из 1917 года, и еще много чего другого, ответчики начисто проигнорировали не только доводы истцов, но и предмет иска. Повторю, конечно им крыть было нечем, но даже в таком случае мало-мальски сообразительным людям бывает, что сказать.
Вот есть у нас малочтимый мною автор Марк Солонин. Окончил авиационный институт, правда трудовую карьеру в России закончил кочегаром котельной, потом уехал в Израиль, там покантовался, по слухам, до получения пенсии, вернулся и теперь пишет книги по советской истории. Своих мыслей мало, да и из тех многие сомнительны, но мужик не унывает и ворует их у всех, кто под руку подвернется.
К примеру, еще в девяностых я рассказывал в «Дуэли», как некий Назаров принес мне из архивов толстую папку фальшивок, я отказался их публиковать, а когда Назаров начал их публикацию в других изданиях, то пришлось разоблачать эти фальшивки и в «Дуэли». Вот Солонин своими словами в своей книге «Фальшивая история Великой войны», которую издательство «Яуза» выпустило в серии «Мозгоимение!», эти мои разоблачения повторяет. Мало этого, потом эти назаровские фальшивки разоблачал Марк Дейч из «МК». Солонин и его разоблачения в своей книге повторяет. Понятно, что у меня, хохла, украсть, Солонину сам Б-г дал, но у еврея воровать-то не хорошо!
Так вот, этот М. Солонин, в упомянутой своей книге пытался критиковать мою кигу «Антироссийская подлость». Немного об этом, чтобы сравнить его с Резником и Бинецким.
В моей книге «Антироссийская подлость» я дал до последней запятой полную версию клеветников на СССР в двух вариантах – польском и Главной военной прокуратуры. Вот Солонин прочитал их и в своей книге повторил, как святую истину, выдав за свои исследования. Но я тщательно разобрал каждый эпизод, каждый факт этой геббельсовской брехни, а вот Солонин из этого моего исследования ничего не дал, просто в некоторых эпизодах вырывал мои слова из контекста того, о чем шла речь, - в этом и заключается его «критика». Негодяй даже не сообщил, что вступление книги посвящено требованию открытого суда по этому делу. Мог бы Резник использовать этот метод? Мог, да уж очень ленив, читать что-либо.
Но давайте, все же, я дам пару примеров этой «критики» моих исследований Солонинным.
Как я уже написал, Солонин в первых главах этой своей книги, выдавая за свои доказательства мысли из чужих работ, доказывает читателям, что документы, найденные Назаровым в архиве, являются фальшивкой. А я в своей книге «Антироссийская подлость» тоже доказываю читателям, что некие документы «найденные в архиве» и, якобы, доказывающие, что поляков расстрелял НКВД, являются крайне глупой фальшивкой. Но смотрите, что Солонин от меня требует.
«Друзья мои, запомните главное — никто не обязан смотреть Мухину в глаза и доказывать ему свою «неверблюдность». Есть государственные архивы, которые приняли на хранение документы. Есть эксперты-криминалисты, которые провели почерковедческую экспертизу. Точка. Мнение инженера-металлурга Ю.И. Мухина (который ни одного дня не провел в архиве и не держал в руках подлинники отвергаемых им документов) о том, как должна выглядеть настоящая подпись Сталина, никому не интересно. Подлог хранящихся в государственном архиве документов — это уголовное преступление.
Не менее тяжким преступлением является и фальсификация результатов экспертизы документов. Бремя доказательства вины подозреваемого лежит на обвинителе. Если у г-на Мухина и примкнувших к нему «катыно-патриотов» появились подозрения, то они могут пустить шапку по кругу, собрать деньги (благо сейчас Россия пухнет от нефтедолларов) и пригласить других, квалифицированных и авторитетных экспертов. Желательно из стран, не связанных с многовековыми польско-российскими разборками — из Бразилии, Швейцарии, Норвегии... И вот если по результатам повторной экспертизы появятся основания для возбуждения уголовного дела — обратиться в суд. Можно будет и книжку написать. Но сначала — независимая профессиональная экспертиза, а митинговые завывания (если уж без них никак нельзя обойтись) — потом».
Простите, Солонин, на язык-то вы бойкий, когда пишите ни о чем, но есть вопрос - а вы наняли экспертов из Бразилии прежде, чем объявили фальшивыми рассмотренные вами в начале вашей же книги документы, «найденные в архивах» Назаровым?
Еще момент. Я показываю в своей книге, что показания начальника УНКВД по Калининской области Токарева являются бредом, который не подтверждается ни десятками других надежных фактов, ни следственным экспериментом, мало этого, показываю, что Токарев дал эти показания следствию в нарочито идиотской форме, чтобы поиздеваться над подлыми прокурорами. Солонин все это прочел и пишет: «Захоронение было обнаружено именно в том месте, которое назвал в своих показаниях бывший начальник Калининского УНКВД, лично руководивший расстрелом узников Осташковского лагеря, Д.С. Токарев. Это, в частности, означает, что «в конце жизни 89-летний генерал-майор КГБ» сделал совсем не то, о чем пишет потерявший последний стыд г-н Мухин. На пороге встречи с Высшим Судией генерал Токарев не стал брать на душу еще один грех, грех лжесвидетельства, и дал вполне правдивые показания об обстоятельствах совершенного им преступления».
Всю свою книгу Солонин безапелляционно утверждает, что лгут все: Сталин, Берия, Бурденко, Вышинский и т. д. и т.д. Буквально на каждой странице вопит: «…мы убеждаемся, что подозреваемый Сталин постоянно врет». А вот Токарев, уличенный мною во лжи, не врет! Это почему? По качану!
Это обычный для подобных «историков» припадок шизофрении – раздвоения сознания, - в одном случае Солонин требует экспертизы подлинности документов в Бразилии, в другом, точно таком же – нет, в одном случае свидетелям нельзя верить, в другом, точно таком же, – можно, инженер-металлург не имеет права судить о подлинности документов, а кочегар из котельной – может!
Но ведь хоть что-то пытается противопоставить моим доводам, а титаны московской адвокатуры промолчали, как в рот воды набрав.
Я смотрел на этих «мемориальцев», Резника с Бинецким, журналистов «Новой газеты» и передо мною были не просто некие глупые и подлые люди – это были обыкновенные фашисты. Точно такие кричали «Хайль, Сталин!», точно такие кричали «Хайль, Гитлер!», это ведь они кричали «Хайль, социализм!», потом «Хайль, рыночные отношения!», и, с особым придыханием и чувственностью, «Хайль, Америка!», «Хайль, цивилизованный мир!». Никто, никакой фюрер не заставлял их это делать, они всегда и во все времена кричат сами и добровольно потому, что они органически ненавидят свободу, в первую очередь, свободу слова.
Ведь Л.Н. Жура начал не с тяжбы в суде – он, наивный, написал в «Новую газету» замечания к статье Яблокова, не понимая, что пишет в фашистское издание, которое ненавидит свободу слова. Чтобы в «Новой газете» опубликовали хоть что-то, что расходится с линией их хозяев и с тем, что они пишут? Да никогда, ни за что!! Ни за какие деньги и коврижки! Придумают, что угодно, чтобы не публиковать: «Маргиналов не публикуем!», «Антисемитов не публикуем!», «Коммуняк не публикуем!».
Ответчики прекрасный пример того, кто такие рядовые фашисты и в чем их интерес в фашизме. При фашизме запрещено инакомыслие, почему? Потому, что такие, как ответчики, хорошо и комфортно себя чувствуют всего лишь повторяя разрешенную при фашизме болтовню, чувствуют себя умными, интеллектуалами. Но при встрече с иной мыслью, которую они опровергнуть не могут, они в собственных глазах опускаются. Они не радуются истине, какой бы нужной она ни была даже для них, наоборот, начинают понимать, что они долбоны, а не интеллектуалы, им становится горько и обидно за себя, и они начинают требовать фашизма - запрета обсуждать холокост, репрессии и т.д.
Не фюрер требует фашизма, фюрер, как раз, обычно, умен и его иные мысли не пугают, - фашизма требует толпа тупой интеллигенции, а подавление свободы слова делается ими и для них. Фашизма требуют люди низкого умственного и культурного уровня, которые, которые, однако, работать на заводах и полях гнушаются и прутся в «интеллигенты», получив диплом, но не получив ума.
И это хорошо можно увидеть по тому, как освещается этот процесс в «Новой газете» и на ФОРУМЕмск. Я потратился на расшифровку стенограммы, чтобы дать полностью слова Резника и Бинецкого, Баранов вывесил эти обширные, но трудночитаемые тексты, на сайте, не моргнув глазом, а «Новая»? Она хоть абзац из выступлений истцов дала? Дождетесь! Фашисты – люди суровые к врагам рейха!
Судья Лопаткина выдала решение в окончательном виде только ответчикам еще 22-го, и, зная, что мы, истцы, будем обжаловать его, нам до сих пор не выдает ни решения, ни протокола. Чего хочет? Чтобы мы пропустили процессуальные сроки?
Во всяком случае, по этой причине я вынужден репортажи прервать до получения решения суда.
