На Вислу!
В продолжении темы вернемся к развитию событий на Западном фронте Советско-Польской войны в июле 1920 года.
Командующий Северным фронтом поляков (противостоящим Западному фронту РККА) генерал Шептыцкий совершил ошибку, считая Тухачевского умным человеком, так как, судя по всему, все время боялся, что Тухачевский прорвет ему правый фланг (у Полесья) и окружит Северный фронт. Поскольку ничем другим нельзя объяснить то, что Шептыцкий на правом фланге держал основные свои силы, а на левом оставил только слабые заслоны. Надо думать, что ему и в голову не пришло, что Тухачевский и не собирается никого окружать, а ждет, когда же это Шептыцкий начнет бросать ему под таран пехотных масс свои слабые резервы. И наша 4-я армия, более подвижная, чем упершийся в оборону поляков таран, нашла на левом фланге поляков слабину и прорвалась: взяла Вильнюс и нависла над тылами поляков, обороняющих старые немецкие позиции. Для поляков это была катастрофа - они побежали. Западный фронт РККА двинулся за ними в Польшу. Конечно, надо было бы уничтожать польские армии в преследовании, но разве с тараном на привязи разгонишься и догонишь поляков? Тем не менее, польские армии чуть не панически бежали по направлению к Варшаве и наши следовали за ними с приличной скоростью - почти 20 км в сутки.
В Варшаве уже от наступления Буденного началась паника, как видите, почетное имя «легендарная» 1-й Конной дал Пилсудский. А тут еще побежал и польский Северный фронт. Поляки не верили, что смогут устоять, не верили в свою армию, да и польская армия перестала верить в себя. (Это - сделанные с горечью признания Пилсудского). Если бы в ту пору Тухачевский заболел тифом, оказался под арестом или заснул летаргическим сном, то Западный фронт был бы обречен на победу. Двигаясь, как пишет Пилсудский, в «естественном направлении», т.е. за отступающими поляками, он единым кулаком ударил бы по Варшаве (1-я и 4-я польские армии, составлявшие Северный фронт, бежали именно в Варшаву, чтобы укрыться за Вислой) и на плечах отступающего противника взял бы, по меньшей мере, Прагу (пригород Варшавы на восточном берегу Вислы). Поляки и так уже посылали в Москву делегации с просьбами о перемирии, а тут бы подписали мир на любых условиях.
Но Тухачевский был здоров, свободен, деятелен и ему, гениальному стратегу, брать города так просто, как какой-то Чапаев, не пристало. И он свой фронт, который до этого шел со сжатыми в кулак армиями, хотя этого и не требовалось, перед Варшавой делит на 5 отрядов с совершенно разными задачами и пускает эти отряды в расходящихся направлениях. Мозырскую группу (57-я дивизия, сводные отряды и прибывшая с Юго-Западного фронта 56-я дивизия) он посылает брать бывшую русскую крепость Ивангород (Демблин) примерно в 80 км к югу от Варшавы, 16-ю армию направляет на Варшаву, 3-ю армию - на бывшую русскую крепость Новогеоргиевск (Модлин) примерно в 30 км севернее Варшавы, а 15-ю и 4-ю армии - далеко на северо-запад. Три последние армии должны были найти в нижнем течении Вислы переправы, перебраться на западный берег и там, свернув на восток, начать штурмовать Варшаву с запада. Заметим, что Варшава тоже была русской крепостью и в связи с этим наиболее хорошо защищена именно с запада.
Даже враг такого не придумал бы уже по двум обстоятельствам. Сидя в Минске, Тухачевский имел связь с войсками от случая к случаю. Как мы выше видели, накануне, его приказ просто не дошел до 4-й армии, и та не ударила в тыл 5-й польской армии, атакующей наши 3-ю и 15-ю армии. И при такой связи распускать войска в разные стороны, лишая их локтевого взаимодействия, возможности помочь друг другу, возможности предупреждать друг друга? Как утверждает сам Тухачевский, он узнал о наступлении поляков, начавшемся 16 августа, только 18-го, когда его 16-я армия уже была разбита. (При этом, как сообщают участники этих событий, Тухачевский вообще бросил командовать фронтом, забился в личный вагон и сутки оттуда не выходил и ни с кем не общался).
Второе. Висла до Варшавы течет почти прямо на север, а от Варшавы практически на запад. Усылая основную массу войск форсировать Вислу на север от Варшавы, Тухачевский оголял тылы этих войск для удара по ним польских армий, оставшихся на восточном берегу Вислы в районе Варшавы. Таким образом он оставлял в своем тылу неуничтоженной крупнейшую группировку вражеских войск (как оказалось - 3/4 всех войск). Пилсудскому даже не потребовалось прорывать фронт (хотя он это и хотел сделать, считая Тухачевского умным человеком), чтобы выйти в тылы Западного фронта. Тухачевский сам ему эти тылы подставил.
Но прежде чем рассказать о развязке, давайте взглянем на дело в принципе.
Тухачевский, имея в своем распоряжении огромную массу войск, прошел до Вислы, не предприняв и попытки уничтожить противостоящие ему польские армии. Он их загнал к Варшаве, повторив поход Наполеона к Москве в 1812 г., правда, с некоторой особенностью - Тухачевский все же Наполеоном не был.
«Блестящий» конец
Поэтому приехавшему 2 августа в Варшаву на роль Кутузова маршалу Пилсудскому, как оказалось, было еще тяжелее, чем Кутузову. Кутузов мог попробовать предсказать поступки даже хитрого, но умного Наполеона. Предсказать поступки «стратега» Тухачевского никто не мог, в чем Пилсудский и признается, и почему свои сражения с Тухачевским называет «комедией ошибок». И это спасло часть войск Западного фронта: если бы Пилсудский знал, какое идиотское решение принял 8 августа Тухачевский, то никто бы из состава Западного фронта не спасся – все сидели бы в плену у поляков.
Пилсудский в Варшаве попал в тяжелейшее положение - там была полная паника. Из наличных у него 20 дивизий 10,5 сидело в Варшаве, и их нельзя было тронуть. Если начать выводить хоть одну, то население решит, что армия бросает Варшаву, как уже бросила Брест, Вильнюс, Белосток и т.д. Побежало бы в Познань население Варшавы, а вслед за ним и оставшиеся дивизии. Нужна была хоть маленькая победа под Варшавой, чтобы под ее прикрытием начинать задействовать дивизии, забившиеся в Варшаву.
И Пилсудский тоже 8 августа принимает решение, согласно которому отводит к югу от Варшавы четыре дивизии 4-й армии, не успевших проскочить в столицу. Добавляет к ним еще одну дивизию, дает несколько дней на приведение этих войск в порядок и принимает личное командование этой группировкой. Полагая, что Тухачевский как умный человек ведет весь фронт к Варшаве, он собрался ударить во фланг фронта Тухачевского, как он считал, по слабой Мозырской группе, - собрался добиться местного успеха и под флагом этого успеха начать вводить в бой дивизии из Варшавы.
И 16 августа ударная группа поляков наносит удар в северном направлении, но вместо Мозырской группы попадает в открытые фланг и тыл дивизий 16-й армии, имевшей от Тухачевского задачу захватить Варшаву с востока. В два дня распыляет три дивизии этой армии, остальные бегут на восток. («Большая часть этих остатков была выловлена местным населением, устроившим настоящую охоту за ними», - пишет Пилсудский). Далее на севере находилась 3-я армия, из-за неорганизованности самих поляков ей удалось быстро отойти и спастись. Но она освободила фронт для удара глубоко в тылы 15-й и 4-й армий Западного фронта РККА, и поляки ударили по ним, быстро выйдя на границу с Восточной Пруссией и полностью отрезав эти армии от России. Из Варшавы хлынули массы польских войск на восток, преследуя и добивая бегущие в Россию части Красной Армии. 15-я и 4-я армии тоже сделали попытки пробиться на восток, но не сумели. Часть дивизий 15-й были разбиты поляками, а две вместе с 4-й армией перешли границу с восточной Пруссией и сдались немцам. Практически через три дня после польского удара Западный фронт РККА перестал существовать.
Перешло границу Польши в составе Западного фронта по данным на 2 августа 794645 человек, сколько вернулось обратно, мне неизвестно. Ели и к поражениям применять понятие «блестящие», то это поражение царского кадрового офицерства было воистину блестящее – не имеющее аналогов в мировой истории. Не даром поляки так гордятся этой победой, называя её, впрочем, «чудом».
Потеря такого количества войск, да еще и в виду начала наступления Врангеля, поставили правительство большевиков в безвыходное положение - они срочно заключили мир, по которому отдали Польше огромные территории Украины и Белоруссии, и огромные репарации. Большевики обязались возвратить Варшаве военные трофеи и все ценности, вывезенные с территории Польши начиная аж с 1 января 1772 года, обязывались выплатить 30 миллионов золотых рублей (23,22 тонны чистого золота) и передать полякам имущества на 18 миллионов золотых рублей. Польша при этом освобождалась от ответственности за обязательства бывшей Российской империи.
Теперь по поводу того, что поляки так легко разгромили огромное количество войск Красной Армии, которые, по словам Пилсудского, просто разбегались. Тут, конечно, есть и пропагандистское преувеличение, но, судя по тому, что пишет Тухачевский о комплектовании своего фронта, Пилсудскому можно и поверить.
Ведь к маю на Западный фронт в распоряжение Тухачевского прибыли хотя и малочисленные, но обстрелянные дивизии Красной Армии с освободившегося деникинского и других фронтов гражданской войны. Но в бездарной майской операции Тухачевского они понесли большие людские потери. Майская операция закончилась 8 июня, а июльская началась 4 июля. У Тухачевского было меньше месяца для комплектации фронта личным составом, и он укомплектовал его местным населением, а в работе с мирными жителями он был большой искусник. (При подавлении тамбовского восстания даже отравляющие газы предполагал применять против непокорных деревень).
Комплектовал он фронт так. «По сведениям, имевшимся у нас, Западный фронт (местность, где находился фронт, - Ю.М.) был переполнен дезертирами из числа призывных годов. Мы рассчитывали, что при правильно поставленной кампании можно будет извлечь из деревень до 40 000 дезертиров». Этим стратегическим умельцем «была поставлена в самых широких размерах суровая карательная власть». Что именно это означает, Тухачевский не пишет, но не исключен и расстрел семьи дезертира, поскольку «начались явки дезертиров добровольно… В течение июня месяца было изъято около 100 000 дезертиров, что в два с половиной раза превысило наши надежды», - радуется полководец. Таким же манером и из освобождаемых областей Белоруссии «извлекли» еще 30 000 человек. Даже если не обсуждать моральное состояние этих бойцов революции, несших знамя марксистского пожара в Европу, что они могли представлять собой как солдаты, не имея и месяца для обучения и сколачивания подразделений?
А ведь абстрактный полководец считал их реальной боевой силой…
***
И вот Тухачевский, этот абстрактный болтун с задатками, бесценными для жандарма, становится теоретиком и светочем военной мысли СССР предвоенной поры. Он учит, как воевать!
Действительно талантливейший полководец, С.М. Буденный, учится в военной академии, а бездарная посредственность Тухачевский в ней лекции читает. Учит, как надо проводить «блестящие» операции. Да, слов нет, готовить поражения 1941 года наша военная наука начала сразу после победы в Гражданской войне.
А была ли у этой науки альтернатива, имелись ли в СССР генералы, на опыте которых можно было учить воевать?
Об этом в конце.
(окончание следует)
