Мой старинный товарищ, коллега, историк из Севастополя Константин Колонтаев, всю жизнь проживший в этом городе русских офицеров, наблюдавший за офицерами воочию и изучавший их по историческим источникам, написал мне письмо: «Жалко, что эта книга https://booksbunker.com/yuriy_makarov/87786/37.html не попала к вам, когда вы писали «Если бы не генералы». То есть в приведенном им источнике, по мнению Колонтаева, есть многое для понимания причин поражения Красной Армии в 1941-1942 годах.
Этой рекомендованной книгой оказались вспоминания белогвардейского офицера Ю.В. Макарова «Моя служба в Старой Гвардии. 1905–1917. Мирное время и война». Я её просмотрел и действительно, жаль, что не видел её до написания «Если бы не генералы», впрочем, «Если бы не генералы» книга и так толстая.
Но отметить то, что оставило впечатление у Колонтаева и у меня, всё же стоит.
Должен сразу оговорить с извинениями, что я привёл очень много цитат из мемуаров Макарова, порою очень длинных цитат. Почему? Дело в том, что я критикую кадровых офицеров России как таковых, и мне не хочется, чтобы меня подозревали в том, что я искажаю написанное автором. Да, получилось длинно, что вынуждает разбить материал на части, без уверенности, что я дам их одна за другой без перебивки их статьями на более современные темы.
Каратели
Но раз речь идёт о воспоминаниях, то сначала несколько слов о самом авторе.
Ю. Макаров (1886—1949), уроженец богатой помещичьей семьи, к 1917 году был штабс-капитаном лейб-гвардии Семеновского полка.
Напомню термины: немецкое слово Leibgarde произошло от немецкого Leib - «тело» и латинского Guardia - «защита, охрана».
Те, кто в настоящее время называются сержанты и старшины, в царской армии назывались «унтер-офицеры», те, кто сегодня лейтенанты и капитаны (у царя - прапорщики, подпоручики, поручики, штабс-капитаны и капитаны), назывались «обер-офицеры». А те, кто сегодня майоры, подполковники и полковники (у царя - подполковники и полковники), назывались «штаб-офицеры».
Вернёмся к мемуаристу.
В Гражданскую войну Макаров воевал на стороне белых и, видимо, отличился в борьбе с «большевистской заразой», посему эмигрировал в 1920 году в Болгарию, а затем, в 1929 году - в Аргентину. Там, примерно, с 1936 года и, по меньшей мере, по 1945 год, написал эту объёмную, в 500 страниц книгу воспоминаний.
В годы Гражданской войны Макаров боролся с «быдлом» - с большевиками, но на момент окончания текста своих мемуаров, он уже знал, что большевики построили настолько сильную Россию, что в результате они, белогвардейцы, борясь с большевиками, были врагами Великой России, а не её защитниками.
А Макарову явно не хотелось быть в этом качестве, то есть у этого мемуариста безусловно присутствовало желание как-то оправдать ту свою жизнь в царской слабой и уродливой России. Как-то приукрасить свою службу в лейб-гвардии Семеновском полку, который создан был Петром I, но который в начале XX века стал известен уже не этим, а бессмысленно жестокой расправой над восставшей Москвой в декабре 1905 года.
Немного об этом.
Нет, понятно, что восставшие стреляли по семёновцам, и нет ничего удивительного, что и семёновцы убивали восставших - чего уж тут сентиментальничать. Но речь идёт о бессмысленной жестокости, которая уже ничего не давала для скорейшего прекращения бунта. Даже Википедия сообщает:
«Военнослужащие полка производили незаконные обыски и расправы над жителями рабочих посёлков, служащими станций на линии Московско-Казанской железной дороги. Более 150-ти граждан были убиты без суда и следствия, в том числе на глазах у детей. Много людей было ранено. Некоторых стариков, помощников начальника станции Перово Сергея Орловского и Алексея Ларионова, встречавших военнослужащих с доверим, а также иных граждан, остановленных по пути, солдаты закололи штыками, офицеры раскраивали черепа саблями, трупы возвращались родным обезображенными до неузнаваемости (например, глазные впадины пробивались штыками до мозгов, лица представляли кровавую маску, вспарывались животы).
Командир полка Г. Мин, издал приказ подчинённым: «Арестованных не иметь, пощады не давать». Будучи в Люберцах под Москвой, Мин произнес речь перед согнанными на площадь мужиками: «Если ораторы вернутся, убивайте их. Убивайте чем попало — топором, дубиной. Отвечать за это не будете. Если сами не сладите, известите семёновцев. Тогда мы опять сюда придём».
Вот и вопрос: в чём был смысл этой жестокости семёновцев?
Царь Николай II был очень близок всем гвардейским полкам, достаточно часто с ними встречался, посему я не могу дать иных объяснений, кроме того, что семёновцы не просто подавляли бунт, а как-то хотели лично перед царём отличиться. Википедия сообщает:
«За свои действия в Москве Мин заслужил особую похвалу императора Николая II, в 1906 году был произведён в генерал-майоры с зачислением в Свиту, в апреле получил денежную премию «с присовокуплением царского поцелуя».
А что касается солдат, то тут свидетельствует сам Макаров: «В 1906 году, в июне, весь наш полк был приглашен в Петергоф к царю на «garden party». Прием должен был произойти на царской даче, в Александрии, в дивном парке с громадными старыми, деревьями и удивительной красоты зелеными лужайками. …Придя в положенное место, мы остановились и вытянулись в две шеренги, по-ротно, офицеры на своих местах. Вышел царь. Он тоже был в белом кителе и без оружия, в нашей форме; форму было видно только по синему околышу белой летней фуражки. Он обошел ряды и поздоровался. Потом скомандовали «Разойтись!» и мы разделились. Нижние чины пошли дальше, где им были приготовлены столы с угощеньем, чай, сладкие булки, бутерброды и конфеты. Туда же пошел и царь с командиром полка, обходить столы. А мы, офицеры, отправились в другую сторону, где под деревьями стоял огромный круглый чайный стол, покрытый до земли белоснежной скатертью, а на нем серебряный самовар, чашки, печенья и всякая снедь. За столом сидела царица в белом кружевном платье и принимала «гостей»».
А вот по какому поводу царь с царицей приняли 2000 солдат и 45 офицеров Семёновского полка, Макаров в мемуарах глухо молчит - молчит, что это был такой вид награды за расправу с бунтовщиками в Москве.
(За силовое подавление бунта - за убийство сограждан - орденов в России не давали, наоборот, самый почётный на гражданской службе и второй по почёту на военной службе орден св. Владимира давался за подавление бунта без крови).
Макаров был принят в полк в мае 1905 года, а подавление революционного выступления в Москве было в декабре, то есть, Макаров был активным участником подавления восстания, но в его мемуарах об этом ни слова! Вообще нет ни слова! К примеру, он сообщает, что полковник Мин был очень уважаем в полку, много и подробно описывает, как сам Макаров был принят в семье Мина - его женой и дочерью. Но лишь вскользь упоминает, что Мин был убит. А за что и кем Мин был убит – молчит!
Между тем, Википедия более разговорчива: «Убит 13 августа 1906 года на глазах у жены и дочери четырьмя выстрелами в спину на перроне станции Новый Петергоф эсеркой Коноплянниковой. Был похоронен в Введенском соборе лейб-гвардии Семёновского полка. Коноплянникова повешена по приговору суда 29 августа 1906 г».
Это молчание Макарова понятно. Ведь, как водится, Ю.В. Макаров посвятил мемуары «памяти русских воинов, отстаивавших родную землю на протяжении ее тысячелетней истории». А подвиги семёновцев в Москве как-то не сильно вписываются в это «отстаивание», и поэтому естественно молчание Макарова о своих подвигах карателя.
В итоге мы делаем вывод, что Макаров в мемуарах безусловно вычистил не только то негативное, что касалось его лично, но и всё, что возможно из того, что касалось самого строя Российской империи и организации её армии.
Ещё. Все служившие в лейб-гвардии Семёновском полку, составляли некое братство на всё жизнь. Многие богатые офицеры служили ровно столько, сколько требуется, чтобы формально обозначить свою службу, скажем, в уплату за образование в юнкерском училище или Пажеском корпусе, и уходили из полка в запас в невысоких чинах. Тот же Макаров служил в полку года 3 и ушёл в Министерство иностранных дел. Однако и потом, на гражданке, семёновцы всячески помогали друг другу и, само собой, старались никак не компрометировать друг друга. Скажем, к моменту написания мемуаров Макаровым прошло уже 40 лет после описанных в мемуарах событиях, а Макаров всё еще называл инициалами некоторых семёновцев, чьи мало благовидные поступки он описал.
Отсюда понятно, что уж если Макаров описывает в мемуарах негатив офицеров Лейб-гвардии Семёновского полка, империи и армии, то, значит, ему деваться некуда, - эта описанная им мерзость в его время была настолько общеизвестна, что даже ему невозможно было её скрыть или промолчать о ней, не скомпрометировав всё своё воспоминание.
И вот, что характерно. По большому счёту, в это «отстаивание родной земли» гвардейцами царя плохо вписывается не только подавление революции 1905 года, но и участие Семёновского полка в последней своей войне - в Первой мировой, которую в России в то время тоже называли «Отечественной». Строго говоря, с точки зрения потерь личного состава в той войне, вопросов нет, - Лейб-гвардии Семёновский полк за войну сменил три состава - потери нижних чинов и ротных офицеров были огромны. Обвинять их в плохом отстаивании родной земли невозможно - они своей смертью это доказали.
Но вот то, как они гибли и в каких боях, вызывает вопросы и параллели с тем, как гибли солдаты Красной Армии в Великой Отечественной войне.
Один почерк одного и того же кадрового офицерства, так сказать.
Поэтому нарушая логику повествования, я начну комментировать вызвавшие интерес места мемуаров Макарова не с начала (военно-учебных заведений и поступления в полк), а сразу с войны. Но предварю комментарии небольшой статистикой.
Макаров в собственно лейб-гвардии Семеновском полку в мирное время служил с весны 1905 по, скорее всего, 1907 или 1908 годы (точнее трудно сказать), затем он поступил в Институт восточных языков, после чего проходил службу на гражданке - в Министерстве иностранных дел. (Об этом он ничего не пишет вообще). С началом войны (хотя и имел бронь) Макаров вернулся в полк (семёновец!) и воевал, причём, на фронте был не очень долго, поскольку был дважды ранен. Таким образом, чисто календарно его воспоминания охватывают около 3 лет мирного времени, и около 3 лет военного. Но (и это удивляет) в мемуарах всё, что касается Первой мировой войны, занимает всего 30% текста, а 70% занимает описание событий мирного времени. Согласитесь, что это странно, поскольку офицеры содержатся государством для войны, - война является тем местом, где офицеры отдают долги безбедной жизни мирного времени.
Но такая разница становится понятна, когда увидишь, кем являлись императорские офицеры. Надеюсь и вы это увидите, но об этом в продолжении.
(продолжение следует)
Ю.И. МУХИН
