ПОЧЕМУ КИЕВСКАЯ ХУНТА НЕ БОЛЬШЕВИКИ

Вообще-то, в данном случае меня волнует не хунта, хотя придется использовать ее как пример.

Речь о том, что нынешние революционеры как-то плохо представляют себе, что значит взять власть. Причем, это касается не только украинских революционеров (как фашистов в Киеве, так и патриотов на юго-востоке), это в первую очередь относится и к российским революционерам, начиная от крайне левых, кончая либералами. У всех нынешних революционеров уверенность, что взять власть – это захватить то кресло, в котором сидела бывшая власть, согнав, разумеется бывшую власть с насиженного места. Согнать, разумеется, нужно только силой. Если нет силы оружия, то хотя бы силой многих глоток: «Путин уйди!!!».

Совершенно игнорируется наличие у революционера права на свержение власти, причем, речь идет не только о Конституции и законе (которые тоже нет необходимости сильно нарушать), сколько о праве, как о представлении своего народа о том, кто является правым, – на чьей стороне правота. Только что просмотрел книгу «Китайская цивилизация», и глаз зацепился за высказывание одного чтимого китайцами государственного чиновника времен еще первого тысячелетия до нашей эры. Этот чиновник резонно объяснял, что прочная государственная система управления народом строится на обычаях народа. То есть, даже тогда было понятно, что действия государственных деятелей должны соответствовать не ими же состряпанным законам, а тому, что в обычаях народа считается правильным.

Все эти нынешние «государственные деятели» всех стран (вместе с зарящимися на их кресла революционерами), разумеется, знают такое слово как «народ». Да, конечно, когда «элита» и революционеры вещают с трибуны, то они непрерывно используют слово «народ», но на самом деле они уверены, что народ это быдло, и только дураки в своих действиях принимают во внимание обычаи и представления народа.

И этот образ мыслей сказывается на действиях этой нынешней «элиты» и революционеров. Они по отношению к народу как мухи по отношению к компоту. (Почему-то вспомнилось: «Тонет муха в сладости /В банке на окне./ И нету в этом радости /Ни мухе и ни мне» (О. Григорьев)).

«Элиты» во власти творят безобразия, революционеры поднимают восстания, но и те и другие совершенно не интересуются, а как их действия выглядят в глазах народа с точки зрения правоты? Я не говорю о воровстве и коррупции – как это выглядит, и «элита», и революционеры понимают. Я имею в виду весь комплект законов «элиты» и требований революционеров, которые они, скорее всего, искренне считают правильными.

Я вот знаю в Москве одного крутого революционера, который более 20 лет планировал и до сих пор планирует захватить силами своей партии Кремль, ну, не Кремль, так хоть какое-то госучреждение. А зачем? В его понимании, узнав об этом, народ сразу поднимется и одобрит поступок этого революционера. А что – в обычаях народа, в народном понимании правоты захват государственного здания это похвальный поступок? Революционер над таким вопросом не мучается – большевики Зимний дворец захватили, и народ их поддержал, значит, и нам нужно что-то захватить, и нас народ тоже поддержит!

В России было много революций, и первым революционером нужно считать царя Ивана Грозного, резко поменявшего уклад власти в России, при этом казнив около 4,5 тысяч высокородных поместных дворян – тогдашнюю независимую элиту России. И элита всех стран, и российская интеллигенция видели и видят в Иване кровожадного деспота, но иностранцы того времени удивлялись, что простой народ России, оказывается, очень любил Ивана и считал его милостивым царем. Как можно было быть милостивым, убив 4,5 тысячи человек??

Но ведь в понимании народа все обязаны были служить государству: крестьянин – сохой, купец – мошной, дворянин – копьем. Это то, что народ понимает и считает правильным обычаем, вне зависимости от того, имеются ли какие-то законы по этому поводу. И если дворянин уклоняется от службы государству, то на кой черт он нужен крестьянину и купцу, содержащему этого дворянина на своей шее, и честному дворянину, вынужденному выходить навстречу с противником в меньшем числе, чем это можно? И получается, что уничтожение царем удельных дезертиров, в глазах народа были царской милостью к народу! А как иначе?

И игнорировать обычаи народа – это «очень чревато», особенно тогда, когда народ был народом, а не стадом разобщенных хомячков. Поэтому революционеры России старались спрятать от народа свои революции, если эти революции не соответствовали обычаям народа, поскольку если спрятать не удавалось, то результатом была гражданская война. Вот партия Екатерины II свергла и убила императора Петра III, но ей не удалось выдать смерть законного императора за естественную. В результате дворцовые революционеры получили восстание под предводительством Е. Пугачева – страшнейшее в истории России по своей разрушительной силе.

А вот большевики действовали в рамках обычаев народа и поэтому победили, но их последующая наивная героизация своего подвига привела к тому, что нынешние революционеры, как я упомянул выше, не соображают, что именно сделали большевики, чтобы оказаться у власти. У всех революционеров, повторю, убогое представление об Октябрьской революции, как о штурме правительственного Зимнего дворца и аресте Временного правительства, и никто не обращает внимания на те действия большевиков и левых эсэров, которые и определили признание их властью в России.

Кстати, большевики долгое время стеснялись называть свой приход к власти «революцией» и называли его «переворотом», а праздновали они (некоторое время в СССР был такой праздник), как «революцию», - Февральскую революцию. Вот та Февральская революция действительно была революцией, поскольку сместила законную власть в России.

Давайте проведем параллели.

В феврале 1917 года был свергнут царь Николай II – безвольный и трусливый социопат на троне. В последующем считалось, что царя свергла буржуазия (так Маркс предсказал и научил), но никто не задается вопросом, а зачем буржуазии нужно было свергать царя? Ей что – при царе плохо жилось? Её чем-то или в чём-то при царе ущемляли? Если бы российским капиталистам плохо при царе жилось, то они бы уводили капитал и строили предприятия, скажем, в свободной Франции. Однако все было наоборот – французские капиталисты ввозили из Франции капитал и строили свои предприятия в России.

И если всмотреться в то, кто именно, на самом деле, свергал царя в феврале 1917 года, то можно увидеть, что это была часть предавших Россию и царя политиков, конкретно – часть депутатов Государственной Думы и царской аристократии. И на их предательстве не просто царя, а всей России, стоит остановиться.

Начну с того, что царя бы не свергли, если бы Первая мировая война, в которой в это время участвовала Россия, была удачной. Но она была неудачной, скажем, в 1915 году русская армия терпела Великое Отступление, оставившее врагу обширные районы России. Причин было несколько, но выпирала материальная причина – не было снарядов. Было из чего стрелять, но не было чем. Историк Н. Яковлев в своей книге «1 августа 1914» (1974) формально исследовавший ту войну, а фактически - движущие силы февральской революции, дает такие данные:

Яковлев (делая, разумеется, марксистские выводы, как того требовал Агитпроп), все же, внятно дает понять, что с целью дискредитировать власть царя, вели Россию к поражениям в войне (например, лишала фронт снарядов) не известные тогда революционные партии, а тайная организация масонов, занимавших ключевые посты в Думе и царской администрации. «Масоны вели дело к «упорядоченному» в их понимании переходу власти в руки буржуазии, в форме только военной диктатуры, или, если угодно, хунты, естественно, не связанной никакими законами, - делает вывод Яковлев и задается вопросом, - Кого же планировали масоны поставить во главе хунты?». И на этот вопрос ответ находится: «…в частном заседании Гос. думы, в полуциркульном зале, 27 февраля, было сделано, по свидетельству Шидловского, предложение о военной диктатуре и вручении власти популярному генералу, имя которого и назвал Некрасов. Это был генерал Маниковский». Правда, кандидатура заместителя военного министра генерала А. Маниковкого тогда не встретила поддержки остальных масонов, но нам интересно то, что именно этот генерал и отвечал во время войны за снабжение русской армии оружием и боеприпасами. И масоны проталкивали его во власть!

И именно масоны, а не просто «буржуазия» или искренние революционеры, пришли к власти в результате революции, именно масоны и составили и составляли ядро Временного революционного правительства, сменившего царское. В СССР эта версия, противоречащая догмам Маркса о том, как происходят революции, не находила понимания у историков, сейчас, в связи с плавным соединением понятия «масоны» с понятием «жидомасоны», эта версия еще менее популярна. Ну, вот не согласны историки с тем, что привычные революционные партии России в Февральской революции были всего лишь на подтанцовке при достижении целей масонов – чем-то вроде Майдана при американском посольстве в Киеве.

Кстати, когда эти масоны вынудили царя отречься от престола, то для защиты своей власти вооружили некие отряды самообороны - праздную и революционную интеллигенцию, студентов, гимназистов Петрограда и прочую публику из тех, кому особо нечем было заняться. Правда, назвали они их милицией. И эта милиция начала тут же убивать городовых – тогдашних полицейских. Уже в первый день буржуазной революции, 28 февраля 1917 года, в Петрограде, прямо у здания Государственной Думы, в котором и заседали масоны Временного правительства, около трех часов дня были расстреляны 14 полицейских. А всего в Петрограде за время смены власти было убито и ранено 1443 полицейских, а это практически каждый четвертый полицейский тогдашней столицы. Трупы полицейских складывали штабелями на льду замерзшей Невы. (Так, что нынешним революционерам в Киеве, убившим на подходах к Верховной Раде всего 14 милиционеров и тайно сжигающим в киевском крематории тела остальных своих жертв, до тех вурдалаков еще далеко).

Что еще интересно. Военные союзники России на Западе (в большинстве своем монархии), которые, казалось бы, должны были резко протестовать против революции при еще не закончившейся войне, наоборот, не препятствовали обезглавливанию армии России (император был Верховным Главнокомандующим) – не мешали свержению Николая II. И немедленно признали властью в России масонов Временного правительства! Не вдаваясь в подробности, просто отметим, что Западу это зачем-то было надо, февральская революция как-то соответствовала его замыслам.

Как видите, уже на этом этапе расследования видны жесткие параллели между Февральской революцией в Петрограде и Февральской революцией в Киеве. И там, и там свергались безвольные и трусливые главы государства, и там, и там свержение шло не в пользу народа, а в пользу Запада (а в Киеве еще и в пользу даже не прячущегося клана местных олигархов, к масонству которых уже надо добавлять приставку). И там, и там, на первом этапе рядовые революционеры были пушечным мясом для достижения совсем иных, глубоко им враждебных целей.

Однако в Петрограде все пошло не так, как планировали масоны, и, главным образом, по их вине – по их алчной наглости и недомыслию. У России был избранный еще до войны представительный орган власти – Государственная Дума. Как ни критикуй способ ее избрания, но она хоть кого-то в России представляла и могла быть законным законодателем. Причем, император ее не распустил, а всего лишь приостановил ее работу за пять дней до собственного отречения от престола, депутаты Думы еще не разъехались. Казалось бы, какие проблемы? Собери Думу и утверди этим законным законодателем это Временное правительство России.

Но еще раз обратите внимание на выводы Н. Яковлева о том, чего именно хотели масоны: «…хунты, естественно, не связанной никакими законами». Временное правительство считало лишним опереться даже на таких представителей народа, на таких законодателей, которые были в то время в Думе. И Временное правительство не только не собрало Думу, но и 6 октября 1917 года вообще ее распустило.

В результате, вместе с революцией у России появилась исполнительная власть, источником которой народ России не являлся никаким образом, появилась власть породы «вдруг, откуда ни возьмись». Ну, а че – народ-то быдло, стерпит!

Но в момент Февральской революции 1917 года масонам не удалось удержать под контролем выдачу оружия только своему «Майдану», и оружие получили и многие сторонники революционных левых партий. Образовалась параллельная сила, которая, в отличие от Временного правительства, ориентировалась не на Запад, а на народ России. Левые партии начали создавать и параллельные органы власти – советы.

Вот тут важно сознавать, что левые революционеры создавали советы путем народных выборов, то есть, советы источником власти имели народ России. Советы повсеместно создавались на местах – в городах, селах и в армии. Затем в июне 1917 года эти советы делегировали депутатов на 1-й Всероссийский Съезд Советов рабочих и солдатских депутатов. На этом съезде большевики (еще очень маленькая партия) и левые эсэры не имели большинства, а масса Съезда не могла решиться на предлагаемые большевиками радикальные программы. Но в то время без радикальных решений делегаты съезда просто не знали, что делать в разоренной и воюющей стране, и, естественно, боялись власти. В результате, вместо того, чтобы взять власть на себя и избрать свое правительство России, 1-й Съезд оставил власть Временному правительству в надежде, что, небось, все как-нибудь само утрясется.

Большевики и левые эсэры не отчаялись и снова занялись агитацией и выборами на заводах, в полках и селах, стремясь, чтобы в местные советы прошло как можно больше их депутатов. И к середине осени им это удалось – две трети собираемого 2-го Всероссийского Съезда Советов рабочих и солдатских депутатов, намеченного открытием на 25 октября 1917 года, должно было быть представлено большевиками и левыми эсэрами.

Но были две проблемы.

Во-первых, Временное правительство само предпринимало энергичные меры по ликвидации конкурента – Съезда Советов: и арестовывало лидеров большевиков, и стягивало в Петроград войска, считавшиеся верными, и накануне Съезда закрыло большевистскую газету, дало приказ развести мосты в Петрограде и т.д. Все это обещало кровавую бойню между сторонниками обеих властей после открытия Съезда, то есть, тогда, когда вторая власть появится.

И второе, может, самое главное. Депутаты (делегаты) коллективного органа власти в своей массе находятся в толпе таких же депутатов и крайне безответственны. Это давно известно: еще Наполеон говорил, глядя на французский парламент, что коллективная ответственность это отсутствие всякой ответственности.

Депутаты парламента, на самом деле не вникают в трудности проблем и голосуют или за то, что им понравилось, или за то, что лидеры говорят. А если надо выступить самому, то болтай, что хочешь, все равно будет голосование и ты не виноват, что «большинство за это проголосовало». А если ты уж совсем тупой, то всегда можно предложить ввести государственным только один язык, предложить сломать какие-нибудь памятники или что-то переименовать. Депутаты (делегаты) всех парламентов всегда такими были и без закона о суде народа над законодательной властью, они всегда такими будут.

То есть, как депутаты 2-го Съезда себя поведут и за что проголосуют, зависело от лидеров, в данном случае, от лидеров большевиков и левых эсэров, которым и предстояло войти в правительство и возглавить страну – которым и предстояло взять на себя ответственность за Россию. А большинство лидеров, в том числе и большевиков, боялись власти до степени, когда некоторые из них (Зиновьев и Каменев) даже пошли на откровенное предательство партии, лишь бы не брать на себя ответственность за страну в состоянии разрухи. Интересно, что именно большевику Каменеву пришлось сообщать Съезду об аресте Временного правительства, но на заседании ЦК его прорвало: «Ну что же, если сделали глупость и взяли власть, то надо составлять министерство».

То есть, если бы Временное правительство оставалось действовать и после открытия Съезда, то 2-й Съезд, по примеру 1-го, скорее всего, опять бы не решился взять власть.

Надо было отрезать Съезду и лидерам большевиков и эсэров пути к отступлению, и Ленин убедил своих сторонников перед Съездом арестовать министров Временного правительства, находившегося в Зимнем дворце, – упразднить Временное правительство, как таковое. Это и было проведено 24-25 октября – сначала был изолирован район Зимнего дворца и заняты все ключевые позиции (связь, вокзалы), затем окружен сам Зимний дворец, а потом к нему были подведены такие военные силы Съезда, что остатки гарнизона Зимнего, не успевшие заблаговременно разбежаться, просто сдались вместе с министрами. Кое-какая стрельба, все же, была, но потери при этом «штурме» были всего 4 человека, причем, один из убитых умудрился по неосторожности выстрелить в себя сам.

После этого Съезд остался единственной властью в России. Причем, Ленин прекрасно знал русский язык, и прекрасно понимал, что если кто-то снизу убирает того, кто вверху, например, революционеры – царя, то это называется «свергнуть». А если кто-то сверху убирает нижнего, то это будет «низложить». А Съезд был сверху – он имел источником своей власти народ, а Временное правительство вообще источника власти в России не имело, поэтому было глубоко внизу по отношению к Съезду. Вот Ленин и начал «Обращение ВРК «К гражданам России» словами: «Временное правительство низложено». Не свергнуто, а низложено! И большевики еще долгое время то, что они совершили, не называли революцией – для них это был переворот. Некого было свергать.

Что в победе большевиков над сильнейшими своими деньгами капиталистами и помещиками, над сильнейшими своими связями масонами, было главным? Их программа «Немедленный мир»? Винтовки в руках их сторонников? Штурм Зимнего? Что было толку во взятии Зимнего и в аресте Временного правительства, если бы до этого большевики и эсэры выборами не обеспечили того, кто власть Временного правительства примет, - Съезд? Все перечисленное было важным, и штурм Зимнего дворца был героическим эпизодом нашей истории, но, повторюсь, даже все вместе это ничего не стоило без обращения большевиков к народу и без получения от народа права на власть.

Ведь тут даже, как говорил поэт, «к любым чертям с матерями катись» любые конституции и законы – они просто без надобности, поскольку тут действуют обычаи народа. Испокон веков русский народ избирал артельщика своих трудовых артелей и вручал ему власть над собою, и власть до того прочную, что за неподчинение артельщику члены артели могли избить любого своего товарища по артели. Испокон веков народ деревень избирал старост общин, и за неподчинение старосте порол любого члена общины. Народ не против власти, даже жестокой, но если власть не от бога, как у царя, то откуда она еще может взяться, нежели не от народа??

Это понятие в умах народа, это обычай народа, и большевики прекрасно этот обычай использовали для своего прихода к власти. Ну, а масоны, как могли, затягивали создание своего законодателя, затягивали процесс получения власти от народа. И в результате затянули себе петлю на шее.

Так вот, в наше время хунта в Киеве скрупулезно повторяет своих февральских предшественников в Петрограде за исключением одной, нет, пожалуй, двух особенностей – нацизм киевской хунты и какая-то беспросветная дебильность рядовых майданутых революционеров, которые сегодня пучат глазки в удивлении – а кого это они привели к власти? А спросить их: разве в ноябре 2013 года не было видно, кого вы протаскиваете во власть, а в декабре 2013 вам об этом никто не говорил?

Но черт с ними, обидно за патриотов Украины на юго-востоке. Вместо того, чтобы вдуматься, что делали большевики, вместо того, чтобы вдуматься, что именно сделал Крым, патриоты юго-востока мечутся из стороны в сторону, копируя майдаунов Киева.

***

Но об этом отдельно и в следующей статье, а сейчас укажу на принципиальный момент, определивший развитие событий в 1917 году. А именно: большевики обратились к народу, как к источнику своей власти. Их противники - тогдашние масоны и буржуазные революционеры - видели источником своей власти Запад, а восторженную массовку при себе (свой Майдан), использовали как личную защиту и ударную силу.