«Четвертая часть всех ученых мира трудится в СССР!»Плакат 80-х
«Заграница нам поможет!»
Продолжая тему воровства идей, отмечу, что наименее хлопотным способом воровства было воровство идей за границей, благо, разведывательные службы СССР на это были нацелены. Что интересно - и заграница это знала. Знала, что ее секреты ждет в СССР серая научная тупость, поэтому фабриковала ложные идеи и подсовывала их олухам разведки СССР, а серая научная тупость убеждала правительство тратить огромные деньги на воспроизведение заграничных глупостей.
Примечательно, что первыми, еще до Второй мировой войны, этим приемом обмана советских научных гениев стали пользоваться нацисты.
В помянутом выше письме члену ГКО В. Молотову А.В. Фрост сообщает и о творческой составляющей деятельности в советской науке паразитической группы академиков, которых он называл «группой Фрумкина». И, между прочим, Фрост сообщал факты о том, как нацисты используют серость в науке, причем, не только в СССР, но и в США.
«Ведь ясно, что капиталистическая и фашистская наука ведут не вполне строго научную агитацию, которую нужно уметь анализировать, нужно осторожно относиться к проповедуемым иностранцами «научным» истинам и положениям. Они могут быть не только однобокими, но и неверными. Ведь мы знаем, что Габер, стараясь внушить своими (открытыми) работами трудную осуществимость синтеза аммиака, прикидывался наивным ученым, ратующим за неосуществимые утопические производственные методы. Однако в то же самое время Габер реально осуществлял уже этот процесс на технологическом уровне, а его статьи о малодоступности такого процесса печатались в то время, когда немцы с помощью Габера готовили тысячи и тысячи тонн взрывчатых веществ.
А что стоит история с авиабензином уже во время Второй мировой войны? Главным образом именно немцы внушили американским и русским мотористам, что ароматические углеводороды в бензине вредны, и вся американская промышленность ориентировалась на изготовление не содержащих ароматики бензинов.
Мы в СССР плакались, что портим наши бензины ароматикой и наивно радовались, что немцы по бедности ее применяют, а когда война подвергла оценке эти «научные» истины на стендовых испытаниях, то оказалось, что ароматика необходима в авиабензинах, немцы ее применяли вовсе не по бедности, а умышленно, и в США пришлось перестраивать промышленность авиабензина. Таких примеров можно привести много.
Ясно, что ученые нашей страны не могут слепо доверять зарубежным и слепо равняться на их образцы. Мы должны строить свою науку, основанную на наших особенностях, особенностях потребностей и ресурсов нашего государства. Нужно воспитывать в наших ученых критическое отношение к фактам, теориям, учить мыслить их самостоятельно, чтобы не попасть на удочку к врагу».
Этот найденный немцами прием одурачивания советской научной серости перехватили американцы и начали кормить научную серость СССР заведомо глупыми идеями, которые американцы, якобы, разработали и ставят на вооружение. И наша научно-конструкторская серость, не имея в собственных головах ничего полезного, с топотом бросалась в ЦК просить денег на повторение этих заведомо тупиковых идей.
Г. Кисунько подробно описывает, как миллиарды тогдашних советских рублей выбрасывались на создание системы ПРО на основе лазеров, как строились циклопические антенны загоризонтного обнаружения американских ракет, хотя заведомо было понятно, что местные помехи будут на четыре порядка больше, чем импульс от стартующих американских ракет.
Страшно было то, что в этой высшей научно-конструкторской элите уже практически никто и не пытался получить какую-то пользу для страны, никого уже и не заботила истинная обороноспособность СССР – деньги и только деньги! Пара цитат.
«В частности, В. И. Марков демонстративно приютил в своем НИИ группу разработчиков РЛС «Программа-2», прожект которой был мною забракован при попытке его авторов пристроиться в околопроблемной кормушке под вывеской ПРО, спекулируя на действительно важной проблеме селекции баллистических целей по способу Ходжи Насреддина, касающемуся шаха и его ишака.
Впервые шифр «Программа» появился как обозначение РЛС в составе противоракетной системы «Заслон» в докладе возглавлявшейся Ф. В. Лукиным «лесной комиссии», причем авторы доклада В. П. Шишов и Бурлаков (от НИИ-244 — между прочим, это тот самый головной НИИ Минрадиопрома, который завалил систему «Даль», стоившую государству многие миллиарды бросовых затрат) по технической сути своего предложения ничего не могли разъяснить, кроме того, что в интересах распознавания целей предполагается применение широкополосных радиолокационных сигналов.
Но никто не мог ответить на вопрос — какие именно признаки широкополосного сигнала отличают боеголовки от ложных целей и как эти признаки могут быть из него извлечены. Короче говоря, распознавание целей по широкосигнальным признакам у авторов «Программы-2» оказалось блефом. Забегая вперед, отмечу, что Бурлакову, при поддержке Маркова уже в ранге замминистра, все же удалось реализовать «Программу-2» в виде полигонного образца. Однако, как и следовало ожидать, никакого даже намека на распознавание не получилось. Просто были выброшены на ветер сотни миллионов рублей в доперестроечном исчислении.
Зато в тех же доперестроечных мерках уверенно тянут на много миллиардов бросовых затрат другие потрясающие абсурды, зачинателем которых в том же институте, затем в Минрадиопроме, а в конечном счете — в Военно-промышленном комплексе СССР суждено было стать В. И. Маркову. О сути этих абсурдов речь пойдет впереди, а пока что перечислим хотя бы наиболее «миллиардные» из них: это, во-первых, афера с созданием загоризонтных РЛС, засекреченных под шифром «Дуга», которой более подходящим был бы шифр «не в дугу». Во-вторых, так называемое «радиолучевое оружие» для ПРО. В-третьих, «двухэшелонная ПРО», а по существу — ядерное харакири Москвы с ее ядерным заминированием».
«Я был поражен, когда один из высокопоставленных представителей военного заказчика доверительно мне сказал следующее: «В принципе вы правы: станции А. Л. Минца — не фонтан, но они просты, дешевы и могут быть созданы быстрее, чем станции ПРО; американцы их засекут своими спутниками-разведчиками, и им не придет в голову мысль о том, что эти станции, как вы говорите, ни на что не годны. Неэффективность узлов РО-1 и РО-2 выявится только в ядерной войне, но если это, не дай Бог, случится, то некому и некого будет привлекать к ответственности».
Короче говоря: под видом оборонных объектов гони любую туфту, лишь бы обмануть вероятного противника и получить правительственные награды, — таков был беспредел цинизма, который скрывался за квазинаучной демагогией моих конкурентов и оппонентов в проблематике ПРО — СПРН (система предупреждения о ракетном нападении)».
Вообще-то, блеф это тоже оружие, но тогда блеф нужен свой, а не тот, что тебе подсовывает противник, да и деньги нужно тратить, как на блеф, кроме того, даже для блефа нужен наиболее эффективный вариант. В данном же случае жертвой блефа только номинально считались американцы (блеф шел от них), а настоящая жертва – народ СССР, поскольку именно с него взимались деньги за блеф, как за эффективное оружие. И возмущение Г. Кисунько этим подлым выбрасыванием денег на ветер можно и нужно разделить, но ведь это возмущение тогда, «когда поезд уже ушел», - когда Кисунько выгнали из главных конструкторов, когда он отсидел в забытьи на пенсии и когда уже после развала СССР начал писать мемуары. А тогда он без возражений подписывался под программами этого блефа.
А, между тем, судя по некоторым невнятным моментам, были и ученые, пытавшиеся предотвратить эту безумную трату народных денег. Сам Кисунько заканчивает свою «Исповедь…» таким предложением: «Да, обошли меня наградой; но самой ценной, самой высокой наградой для меня всегда будут слова генерал-полковника Юрия Всеволодовича Вотинцева — бывшего командующего войсками противоракетной и противокосмической обороны, сказанные им в интервью газете «Правда» 10 декабря 1992 года: «Наибольший вклад в создание ПРО внесли Кисунько и Мусатов. Но в самый напряженный период работы над системой, из-за интриг в Минрадиопроме, они были от дела отстранены»».
Получается, что авторов советской ПРО двое. Но о Мусатове – авторе радиолокационных станций ПРО - нет ничего в Википедии и очень скудные данные вообще в Интернете. Кисунько о нем упоминает, как водится, без разъяснения заслуг, да и то - только в конце своей книги и в связи со своей горькой судьбой: «Этот «президиум» единогласно, — десять против одного А. Н. Мусатова, — высказался за создание ЗГ РЛС: дескать, американцы вовсю строят ЗГ РЛС, — значит, по Мусатову выходит, что они дураки? А американцы действительно через прессу пустили утку для наших дураков, — а может для своих «хмурителей» среди нас, — будто США приступают к строительству ЗГ РЛС в варианте «на просвет»: передающая позиция на территории США и две приемные позиции на островах Кипр и Тайвань. … Мусатов был, как я уже писал выше, изгнан из НИИ, из кадров Вооруженных Сил и из КПСС; был произведен разгон и его ближайших помощников».
А в единственной найденной биографии Александра Николаевича Мусатова (1925-2008) сообщается: «В 1982 году А.Н. Мусатов ушёл на заслуженный отдых в звании полковника». В 57 лет «на заслуженный отдых» с одновременным исключением из КПСС?? Видимо сильно Мусатов допек агентов влияния в этой научной и государственной «элите» СССР.
Презрение к настоящим ученым
Последний штрих уже не к портрету всей этой «элиты», а к портрету самого Г. Кисунько. Его убрали с должности генерального конструктора фактически по требованию руководимого им 20 лет коллектива – и партком принял решение о его снятии, и шесть директоров предприятий, входивших в его подчинение, подписали письмо об этом же. Вообще-то это довольно интересно само по себе – как можно было доруководиться до такого неприятия себя в своей же организации? Интересно и то, что даже Г. Трошин невольно дает понять атмосферу, которую Кисунько создал вокруг себя: «Я решил написать статью в память о Г.В. Кисунько и опубликовать ее в газете «Советская Россия», как наиболее глубоком патриотическом издании. С этой целью, спустя некоторое время, я обошел наиболее близких к Г.В. Кисунько по работе людей с предложением совместной публикации, и с удивлением услышал одинаковую фразу от каждого из них: «Только без меня!»».
А по «Исповеди…» чувствуется, что вверенные ему люди были самому Кисунько не интересны. Ведь систему ПРО разработал и внедрил не он, - ее своим умом, своими творческими решениями создали те тысячи инженеров, которые работали под его началом. Но, повторю, в книге об их творческом вкладе ничего нет – есть эпизоды о том, как они месяцами не выезжали с полигона, как они работали ночами, но ни слова о результатах их ума. Есть разные фамилии, но кто и что сделал, кому и чем система ПРО обязана, – этого нет. Нет ничего даже по отношению таких его соратников, как ранее помянутые В. Бурцев или ракетчик П. Грушин, кстати, дважды Герой Социалистического труда. Как соавтор Кисунько А. Мусатов. А что касается непосредственных подчиненных Кисунько, то чувствуется, что они для него были просто рабы, и в понимании Кисунько все решал его научный и технический гений (который тоже, как я писал, в мемуарах почти не виден).
Такое отношение Кисунько к своим людям изначально, и его можно почувствовать вот из такого эпизода. В 1956 году награждали коллективы конструкторов Кисунько и Расплетина (а также иных причастных) за создание системы ПВО «Беркут» (С-25 и С-75). И при награждении выяснилось, что высокие награды от людей Кисунько перешли к людям Расплетина: «Фамилии некоторых сотрудников, перешедших в СКБ-30, исчезли из списков. У Ушакова вместо ордена Ленина оказалась медаль «За трудовое отличие». Зато у перекинувшегося к Расплетину перебежчика на должность первого зама вместо ордена Красной Звезды — орден Ленина».
Церемония награждения коллективов, возглавляемых Кисунько и Расплетиным, проходила прямо в цеху КБ-1, вручали ордена и медали тогда председатель Президиума Верховного Совета СССР Ворошилов и маршал Буденный. И это разница в достоинстве наград людей Расплетина и Кисунько была столь велика, так бросалась в глаза людям, что Кисунько не пошел на это награждение, придумав в мемуарах совершенно глупую причину. А не пошел потому, что в оставшемся без наград своем коллективе сам был награжден званием Героя, а этих званий на всех было выделено всего 7, и за них шла драка между элитой на высшем уровне, даже министру Калмыкову звезда Героя тогда не досталась. Вот, надо думать, Кисунько в обмен на поддержку своего личного геройства тем же Расплетиным, и сдал своих людей Расплетину (отдал его людям ордена своих сотрудников), получив взамен звание Героя. А ведь мог за такое оскорбление вверенных ему людей отказаться от этого звания, вызвать этим скандал и заставить отдать своим людям должное. Но удовлетворился собственной «честью».
(Кстати, хотя А. Расплетин и умер в 1967 году, но по количеству и содержанию воспоминаний о нем чувствуется, что у него было много товарищей, искренне его уважавших и сохранивших о нем добрую память).
А вот Кисунько рассказывает анекдот о том, как он стал генерал-майором: «в министерстве нашелся главный инженер одного из главков, — обозначим его через К., — возжелавший стать генералом. Для этого он подготовил необходимые документы на себя, а в качестве «гарнира» — также на меня и директора НИИ А. Д. Батракова. Расчет строился на том, что занимаемая К. должность в министерстве формально выше директора НИИ и подавно выше моей должности, как начальника подразделения (СКБ-30) в составе КБ-1. Министр обороны, вероятно, согласится поддержать только одну кандидатуру, и тогда «гарнир» автоматически отпадет, и останется единственная кандидатура К., превосходящая две другие по формальному административному рангу. Случайно или нет, но с этим вопросом К. обратился к министру в моем присутствии, и я оказался невольным свидетелем телефонного разговора нашего министра В. Д. Калмыкова с министром обороны Р. Я. Малиновским. Выслушав просьбу Валерия Дмитриевича, маршал Малиновский ответил, что речь может идти только об одной кандидатуре, а именно — о Кисунько; фамилии двух других товарищей ему «абсолютно не известны».
Я сначала в правдивость этого анекдота поверил, но потом дошел до рассказа Кисунько о том, как при подготовке кандидатур на награждение Ленинской премией за ПРО, ему позвонил замминистра обороны и попросил вставить в число лауреатов генерала из этого министерства, не имеющего никакого творческого отношения к этой работе. И Кисунько вставил этого генерала, выкинув из списка лауреатов заслуженного конструктора из своего коллектива «Олега Александровича Ушакова: того самого, с которым 10 лет тому назад такую же «шутку» сыграл Расплетин при распределении наград за систему С-25». И тут явно видится сговор Кисунько с работниками Министерства обороны: «ты – мне, я – тебе», - и анекдот с присвоением генеральского звания уже как-то не кажется реальным, тем более, что Кисунько отдал Ленинскую премию Ушакова нужному генералу в 1966 году, а уже в 1967 сам стал генерал-лейтенантом. Напомню, генералом, глубоко уверенным, что если вверенный тебе солдат на посту стреляет ворон, то в этом виновны, кто угодно, но не ты.
В любом случае, если так относиться к подчиненным тебе людям, то чего уж удивляться тому, что они выразили желание не иметь тебя своим руководителем?
***
Что в итоге? Смотрели мы в СССР на этих, являвшихся нам на академическом Олимпе, небожителей, как на образцы бескорыстного и самоотверженного служения долгу. Восхищались их званиями и орденами. А на проверку вся эта элита выглядит жителями, описанной в «Золотом теленке» Вороньей слободки – мелкие, алчные, склочные и не в меньшей мере не думающие о тех, на чьи деньги их содержало государство. И как-то не кажется абсурдом вот такое, найденное в Интернете, суждение: «Обыватель ведь не знает, что в науке — на государственной халяве — сосредоточено столько тупой серости, по сравнению с которой и казарма выглядит академией».
И чему удивляться, что государство с такой «элитой» погибло?
Ю.И. МУХИН
