О журналистах России
В фашистском государстве и законы фашистские, посему у многих в России опускаются руки – как бороться с фашистами, если Дума и Президент приняли законы для учреждения и защиты фашизма? Однако, если нет собственного оружия, нужно пользоваться оружием противника - нужно его же оружие поворачивать против него, то есть, стремиться использовать в борьбе с фашизмом и его законы. Тяжело? Да, не просто. Но, что делать, если нет выбора? Сдаваться?
Когда мне сообщили, что главный редактор сайта «АПН» К.Крылов получил предупреждение от Роскомнадзора, я просмотрел подробности вынесения этого предупреждения и решил дать несколько советов Крылову, да и остальным журналистам. А потом задумался – а где они в России эти журналисты, которым нужна свобода слова и мои советы?
Основная масса (основное стадо СМИ) это люди, зарабатывающие себе на жизнь писанием слов и говорением звуков. Свобода нужна тем, у кого есть идеалы и ум для отстаивания своих идеалов в идеологической борьбе. А если у журналиста или публичного деятеля цель жизни – их идеология - жрать, сношатся и развлекаться, и еще просуществовать как можно дольше, чтобы как можно больше сожрать и посношаться, – то зачем им свобода слова?? Что им отстаивать в идеологической борьбе? Такие и при полной свободе слова не скажут ничего такого, чтобы этого уже кто-то не знал, такие «журналисты» и публичные деятели могут только тупо повторять услышанное или прочитанное. И таким «журналистам» и публичным деятелям свобода слова ненавистна, и ненавистна уже потому, что при ее удушении добывание денег писанием и говорением «правильных» слов сильно упрощается – никто не критикует твои творения и не показывает тебя тем, кем ты и являешься, - глупцом или подонком. Такие журналисты, по своей сути, являются пассивными фашистами: фашизм им нужен не осмысленно, а инстинктивно. Этим «журналистам» и мои советы не нужны в принципе, да и не поймут они их.
Ненавистна свобода слова и той части журналистов, которые кормятся за счет национальной составляющей российского фашизма, которые благодаря этой национальной составляющей и числятся в журналистах. Это, к примеру, хорошо видно по радости «российской» журналистики по поводу закрытия газеты «К барьеру!», которую я, в свое время, начинал редактировать: «Вообще, Юрий Мухин, который был редактором «Дуэли», является известным городским сумасшедшим. Ничего удивительного в его приключениях нет. По каждому поводу он обычно срывается с цепи и начинает хамить. Особенно он любит антисемитские высказывания. Его не жалко». http://www.stringer.ru/publication.mhtml?Part=48&PubID=13758
Оставшийся мизер журналистов, у которых есть интеллект и даже идеалы, как правило, материально зависят от своих СМИ, а их СМИ в условиях фашистского режима Кремля, могут быть быстро удушены. Страх потерять средства к существованию делает и остатки журналистского корпуса боязливыми и нерешительными. Эти журналисты если и поймут мои советы, то побоятся ими воспользоваться. Ну, и зачем тогда мои советы нужны даже им?
Остается утешить себя мыслью, что ненужность моих советов, еще не значит, что интеллектуально развитым читателям не интересен механизм того, как российские фашисты удушили в стране свободу слова, а знание этого механизма полезно для правильного восприятия реальной российской действительности. Кроме того, все же имеются в России и антифашистские силы, и им полезно знать болевые точки фашистов – те, вполне законные вопросы, которые фашисты хотели бы замолчать, и те, вполне законные действия, которые фашисты очень не хотели бы, чтобы антифашисты предпринимали.
Для ленивых и не способных понять сложные тексты, упрощу до лозунгов то, что разумно делать всегда. И, тем более, при конкретном накате фашистов на СМИ, на публичного деятеля или просто на человека с активной жизненной позицией. В идеологической борьбе оружием является слово, поэтому нельзя идти по пути, который указывают вам фашисты, – нельзя использовать слова и понятия, которые используют они, нельзя опираться на предлагаемые ими законы. Это общий принцип борьбы. Конкретно:
- При предъявлении вам претензий в нарушении законов, связанных со свободой слова, требуйте рассматривать ваше дело непосредственно по статьям 13 и 29 Конституции, благо, в отношении прав человека Конституция статьей 18 требует поступать именно так. При игнорировании вашими обвинителями Конституции, обвиняйте их в насильственном изменении конституционного строя, называйте их фашистами.
- Не используйте термин «экстремистский», если речь идет об инкриминируемом вам деянии. Пишите и заявляйте, что вас обвиняют в совершении уголовного преступления.
- При обвинении вас в том, что вы сказали или написали что-то, что не нравится фашистам, обвиняйте своих обвинителей в цензуре, что является преступлением против статьи 29 Конституции, а в части журналистов – и преступлением предусмотренным статьей 144 УК РФ.
Дальше, в этой работе я объясню, почему разумно поступать именно так, укажу статьи законов и соответствующие разъяснения Верховного Суда, но обязан и подчеркнуть, что этому пути борьбы за свободу слова есть альтернатива – начать оправдываться и каяться, с целью вызвать у фашистов жалость к себе. Как это делать поубедительнее, я, извините, не знаю.
Я начну не спеша, и рассматривать буду принципиальные моменты фашизации России, а упомянутыми выше конкретными проблемами Крылова займусь в конце этой работы для примера того, как стоит поступать.
В ряде стран считались и считаются (в том числе и в СССР) преступлениями деяния, связанные со словом, то есть, деяния, в которых слово выступает оружием. И если не задумываться над разницей в понятиях «деяния человека» и «слово», то наказания за такие преступления совершенно неправильно воспринимается, как ограничение самой свободы слова. Вот, скажем, пример Великобритании, в которой свобода слова и есть, и была ничем не ограничена: «Граждане Великобритании тоже подвергались драконовским наказаниям. 17 июля 1940 года один человек был приговорен к месяцу тюрьмы за то, что прилюдно заявил, что у Великобритании нет шансов победить в этой войне. Человек, посоветовавший двум новозеландцам: «Какой вам смысл погибать в этой кровавой бойне?» — получил три месяца тюрьмы. Женщина, назвавшая Гитлера «хорошим правителем, лучшим, чем наш мистер Черчилль», была приговорена к пяти годам тюремного заключения. Английские газеты получили предупреждение остерегаться опрометчивых высказываний. Редакторам весьма недвусмысленно дали понять, что правительство не потерпит «безответственной» критики; причем оно само будет решать, какая критика ответственная, а какая нет», — жалуется британский историк Лен Дейтон, и как видите, и он полагает, что в Великобритании было введено «ограничение свободы слова».
На самом деле свободу слова в Великобритании даже во время войны никто не ограничивал, и никто в воюющей Великобритании не имел бы претензий к процитированным Дейтоном словам, если бы они были произнесены для другой цели, скажем: «Мы англичане, и мы победим, даже если весь мир утверждает, что у Великобритании нет шансов победить в этой войне. Только трусливые бабы, а не мужчины, могут задаваться вопросом «Какой вам смысл погибать в этой кровавой бойне?», - и думать, что Гитлер является хорошим правителем, лучшим, чем наш мистер Черчилль». Но эти слова, как пишет Дейтон, были произнесены не с целью воодушевить британцев, а с целью вызвать у них панику. Они были произнесены с враждебной Великобритании целью – с целью пропаганды силы Германии, с целью агитации за прекращение сопротивления. И наказали болтунов не за использование ими свободы слова – не за эти слова, - а за преступные во время войны деяния – за пропаганду и агитацию (здесь и далее в тексте все выделения полужирным текстом сделаны мною – Ю.М.) идеи капитуляции Великобритании. Если говорить грубо, то осуждались намерения человека и его деяния по осуществлению этих намерений, а не сказанные им слова.
Это тонкость, но эту тонкость обязательно нужно учитывать для понимания того, что именно декларируют конституции практически всех стран, и каким путем, при абсолютно демократической конституции, властвующие негодяи устанавливают в стране фашизм.
Ведь в СССР слово было гораздо свободнее, чем в нынешней фашисткой России, было свободнее уже потому, что в СССР свобода слова принадлежала всем гражданам, а не только служащим режиму продажным болтунам прессы. Кроме этого, в СССР свобода слова была большей, чем в нынешней России еще и потому, что в Советском Союзе свобода слова была сопряжена с обязанностью органов власти это слово слушать.
Однако в СССР доступ к органам прессы был жесточайшим образом ограничен, посему говорить о полной свободе слова в СССР не приходится, и положение со свободой слова в СССР не стоит идеализировать или ставить себе в пример. Но вот вопрос о юридическом обеспечении свободы слова, и о том, как свободную страну превращают в фашистскую, полезно начать разбирать именно с примера Советского Союза.
Конституция СССР (образца 1977 года) четко разделяла собственно свободу слова и преступления, связанные с использованием слова как орудия преступления. Свобода слова устанавливалась в Конституции СССР статьей 50 о гражданских правах и свободах:
«В соответствии с интересами народа и в целях укрепления и развития социалистического строя гражданам СССР гарантируются свободы: слова, печати, собраний, митингов, уличных шествий и демонстраций.
Осуществление этих политических свобод обеспечивается предоставлением трудящимся и их организациям общественных зданий, улиц и площадей, широким распространением информации, возможностью использования печати, телевидения и радио».
Как видите, в статье 50 Конституции СССР не было даже намека о каком-либо ограничении свободы слова или о недопустимости использовании гражданских свобод для совершения преступлений.
О преступлениях, в которых слово могло стать орудием, говорилось в Конституции СССР не в статье о правах граждан, а в статье 64 – в статье об обязанностях граждан:
«Долг каждого гражданина СССР — уважать национальное достоинство других граждан, укреплять дружбу наций и народностей Советского многонационального государства».
Правда, в защиту свободы слова в Уголовном кодексе РСФСР никакой особой статьи не было, а вот наказание за пренебрежение своими обязанностями и за использование слова, как орудия преступления, были:
Статья 70. «Агитация или пропаганда, проводимая в целях подрыва или ослабления Советской власти…»
Статья 71. «Пропаганда войны, в какой бы форме она ни велась…»
Статья 74 «Пропаганда или агитация с целью возбуждения расовой или национальной вражды или розни, а равно прямое или косвенное ограничение прав или установление прямых или косвенных преимуществ граждан в зависимости от их расовой или национальной принадлежности…»
Задержите свое внимание на таком вопросе. Если в тексте Конституции СССР ничего не было сказано о пропаганде и агитации, то почему же в Уголовном кодексе РСФСР запрещены именно они, а не просто некие «действия», скажем, почему в этих статьях не написано: «действия в целях подрыва или ослабления Советской власти» или «действия, с целью возбуждения расовой или национальной вражды или розни», а написано «пропаганда или агитация»? Случайно? Нет!
Ведь само произнесение слов или их написание уже является действием, и если бы в этих статьях УК РСФСР было бы запрещено действие, то эти статьи запрещали бы свободу слова – запрещали действия по написанию и произнесению слов.
СССР, повторю, в отличие от нынешней России, не был фашистским государством и такого попрания свободы слова допустить в своих законах не мог. Посему УК РСФСР запрещал только агитацию и пропаганду - деятельность, в которой слова служат орудием в числе прочих орудий этого преступления. Таким образом, по законам СССР, слова, даже антисоветские, даже возбуждающие рознь, и даже много раз написанные, не являлись преступлением, посему и сами слова не запрещались, и произносившие их люди не наказывались. Именно таким юридическим подходом гарантировалась свобода слова при запрете использования слова во вред людям. (Это по закону, практика в СССР, повторю, отличалась от деклараций законов, но мы говорим о юридической стороне этого вопроса).
Еще раз остановитесь в чтении, чтобы обдумать разницу. Действие – это поступок. Вы совершили что-то – сказали или написали - и этим уже совершили поступок. А агитация и пропаганда это деятельность – это осмысленный труд в направлении достижения той цели, которую вы перед собой ставите, это процесс, идущий во времени.
Технически в СССР это выглядело так. Если вы говорили или писали нечто, что другими воспринималось, как, к примеру, возбуждение розни, то к вам не могли предъявить претензии, поскольку вы обладали правом свободно выражать свое мнение, в том числе и такое! А с юридической точки зрения эти ваши слова еще не были доказательством того, что вы ведете пропаганду, поскольку, да, вы совершили деяния, но сами по себе эти деяния по написанию или произнесению слов не являются единственным доказательством того, что вы ведете преступную деятельность под названием «агитация» или «пропаганда».
Однако, если такие подозрения возникали, то «компетентные органы» вас сначала предупреждали. Почему? Потому, что пропаганда и агитация, как деятельность, характеризуются умыслом, настойчивостью и непрерывностью. Если вы пренебрегали предупреждением и продолжали высказывать то, что воспринималось не только «компетентными органами», но и окружающими, как преступление, то есть, вы своим последующим поведением подтверждали, что не просто высказали мнение, а действительно занимаетесь запрещенными пропагандой или агитацией, то только тогда против вас возбуждали уголовное дело. Только после предупреждений и новых фактов, прокуратура имела возможность доказать в суде, что вы умышленно занимались пропагандой, а не просто реализовывали свое право на свободу слова.
Я не теорию вам рассказываю. В 70-х меня вызвали в КГБ и взяли объяснения в рамках статьи 70 УК РСФСР «Антисоветская агитация и пропаганда». После того, как я объяснение написал, меня попросили его переписать, как мне казалось, из симпатии ко мне. Мне трудно обижаться на тогдашних работников КГБ, но на самом деле они поступили достаточно коварно, хотя и объяснимо с точки зрения их службы, – этим переписыванием моего объяснения, работники КГБ «подводили меня под статью 70». К примеру, они предложили мне заменить мое признание о том, что я рассказывал анекдоты о Генеральном секретаре ЦК КПСС Брежневе, на, казалось бы, ничего не значащее сравнение экономик СССР и Бразилии. Мне казалось, что они этим смягчили мою «вину». Потом я прочел учебник уголовного права и понял, в чем дело. На самом деле статья-то была «антисоветская» пропаганда, а не «антипартийная» или «антикоммунистическая». Конституция не запрещала вести пропаганду против КПСС, посему КГБ не мог предъявлять мне претензии за это – за Генсека КПСС. А вот сравнение экономических итогов советской власти СССР и несоветской власти Бразилии, да еще и не в пользу советской власти, уже было похоже на антисоветскую пропаганду.
Но, что мне запомнилось, и что действительно было характерно – начальник КГБ города, лично опрашивавший меня, начал с извинений и с предупреждений, чтобы я не воспринимал вызов к нему, как попытку запретить мне говорить то, что я хочу, подчеркивая, что в СССР свобода слова.
Формально он устно предупредил меня о недопустимости вести антисоветскую пропаганду, поскольку реагировал на полученные на меня доносы. Но, на самом деле, пояснил, что я могу говорить все, что считаю нужным, но каждый раз обязан оценивать, кому и что говорю, поскольку сам несу ответственность, не сочтет ли слушатель мои слова враждебными Советской власти. И объяснил, что КГБ пока не имеет ко мне иных претензий, но если они получат очередной донос, то вынесут мне письменное предупреждение и вот после этого они обязаны будут установить за мною контроль, как я тогда понял, слежку. Видимо очередного доноса не было (я вычислил информатора), поэтому впоследствии никаких претензий со стороны КГБ больше не было.
Еще раз обращу внимание, что подобное поведение КГБ это не следствие его гуманности, а следствие необходимости доказать в суде наличие в действиях подсудимого признаков агитации или пропаганды.
Таким образом, сумел я объяснить суть вопроса или не сумел, но читающий эту работу должен понять следующее.
Если в законах страны наказание вводится за агитацию, пропаганду или подстрекательство к преступным деяниям, то с юридической точки зрения в такой стране свобода слова может быть.
Но если наказание вводится за словесное действие, направленное, якобы, на преступное деяние, то в такой стране нет свободы слова даже с юридической точки зрения. Поскольку словесное действие это и есть выражение мнения и убеждения, без свободы которых нет свободы слова.
Теперь о том, как происходило уничтожение свободы слова в России.
Итак, в 1991 году к власти в России пришли фашисты, в то время маскирующиеся под отчаянных «демократов», и в Конституции РФ появилась статья даже в защиту собственно свободы слова. Поскольку фашисты в то время все еще были в «демократической шкуре», то в этом плане текст Конституции у нас остался от них вполне демократический. Но, заметьте, те понятия, которые в Конституции СССР разделялись – свобода слова и преступления, в которых орудием было слово, - в Конституции РФ уже смешаны в одной статье 29:
«
Сначала заметим, что в Конституции нынешней России свобода слова защищена даже лучше, чем в Конституции СССР. В Советской Конституции не упоминалось о том, что запрещены только агитация или пропаганда, а в нынешней Конституции прямо в текст статьи 29 вписано наложение запрета только на преступные агитацию и пропаганду. Причем, никакого отношения к собственно свободе слова запрещение преступных агитации и пропаганды не имеет, поскольку в пунктах 1, 3,4, и 5 статьи 29 нет никаких отсылок к пункту два. Скажем, эти пункты не сформулированы: «Никто не может быть принужден к выражению своих мнений и убеждений или отказу от них, кроме мнений и убеждений, запрещенных пунктом 2 данной статьи», или «Каждый имеет право свободно искать, получать, передавать, производить и распространять информацию любым законным способом, кроме информации, указанной в пункте 2 данной статьи», или «Гарантируется свобода массовой информации, с ограничениями по пункту 2 данной статьи». «Цензура запрещается, за исключением случаев, оговоренных в пункте 2 данной статьи».
То есть, свобода слова и по Конституции РФ по-прежнему ничем не ограничена, а пункт 2 статьи 29 имеет отношение только к преступной деятельности людей.
Однако фашисты есть фашисты! Не долго они терпели свободу слова, и уже в августе 1993 года статья 74 в УК РСФСР преобразилась:
«Статья 74. Нарушение равноправия граждан по признаку расы, национальности или отношения к религии.
Умышленные действия, направленные на возбуждение национальной, расовой или религиозной вражды или розни, на унижение национальной чести и достоинства, пропаганду исключительности либо неполноценности граждан по признаку отношения к религии, национальной или расовой принадлежности, а равно прямое или косвенное ограничение прав или установление прямых или косвенных преимуществ граждан в зависимости от их расовой, национальной принадлежности или отношения к религии – наказываются…».
Как видите, там, где в советском Уголовном кодексе были понятия «Пропаганда или агитация», в становящемся фашистским Уголовном кодексе РСФСР появляется понятие «умышленные действия». Таким образом, теперь любая написанная вами строчка, являющаяся сама по себе действием, уже может быть поставлена вам в вину вне зависимости от того, зачем вы ее писали, и занимались ли вы агитацией и пропагандой. Правда, понятие «пропаганда», по отношению к исключительности, и понятие «граждан» все еще сохранены. Понятие «граждан» давало понять, что речь все же идет о защищаемых законами России гражданах России, а не о гражданах Западной Европы или древнего Рима.
И в ныне действующем Уголовном кодексе (статья 282) эти, уже полуфашистские, положения сохранялись до 2003 года, после которого эта статья уже полностью попрала Конституцию и стала наказывать только за свободу слова – стала полностью фашистской:
«Действия, направленные на возбуждение ненависти либо вражды, а также на унижение достоинства человека либо группы лиц по признакам пола, расы, национальности, языка, происхождения, отношения к религии, а равно принадлежности к какой-либо социальной группе, совершенные публично или с использованием средств массовой информации…».
Вы видите, что из статьи 282 убраны понятия «умышлено», «пропаганда и агитация» и «граждан». Теперь любые ваше мнение, убеждение, информация, являющиеся «действием», при желании режима будет выдано за преступление. Уже этим, с юридической точки зрения (на уровне законов), свобода слова в России полностью уничтожена. Мало этого, режим освободился от доказывания наличия у вас умысла, мало этого, режим взял «под защиту» все человечество всего мира и во все времена. Вы можете рассуждать об Англии или Древнем Риме, а вас все равно обвинят в разжигании розни, поскольку и англичане «человеки», и в Древнем Риме жили «человеки», а то, что у вас и мыслей не было возбуждать национальную рознь в Древнем Риме, не имеет значения, поскольку для вашего осуждения ваш умысел уже не требуется.
Обыватель, особенно политизированный, понимает, что с этой статьей что-то не так, идут протесты, статью уже назвали «антирусской», хотя с таким же успехом можно было назвать и «антимусульманской», и «проеврейской», обыватель требует эту статью отменить. Однако никто правильно не называет причину, почему это надо сделать. А причина наверху и «аж кричит» - эта статья вопиюще антиконституционна, поскольку Конституция запрещает только агитацию и пропаганду, а в статье 282 и сопутствующей ей статьях 205.2 и 280, даже понятия эти не упомянуты! И во всем Уголовном кодексе нет статьи, которая бы наказывала за то, что запрещает Конституция – за агитацию и пропаганду, зато введено наказание за то, что Конституция гарантирует – за действия, за свободу слова.
Между прочим, если говорить обо всем мире, то статьи 205.2, 280 и 282 УК РФ попирают и международные законы, поскольку и международные законы не ограничивают свободу слова и требуют наказания только за деяния человека, использовавшего слова, как орудие преступления. В последнем по времени международном законе - «Международном пакте о гражданских и политических правах» - нормы «запрещающей» статьи 20, отделены от норм статьи 19, в которой провозглашается свобода слова. А нормы статьи 20 , как и Конституция РФ, рассматривают не вопросы свободы слова, а вопросы преступных деяний физических лиц. А эти преступные деяния заключены не в выражении и распространении ими мыслей («всякого рода» информация свободна – провозглашает статья 19), а в пропаганде и подстрекательстве:
«
Заметьте, запрещено не любое «всякое выступление», а только то, которое является подстрекательством, то есть, все той же агитацией, но призывающей к дурным поступкам.
Есть и еще важный момент, наверное, более важный, нежели свобода слова.
