СВЯЗЬ НА ПОЛЕ БОЯ

Снова чисто о военной стороне Кремлёвско-украинской войны.

 

Более двадцати лет назад, в 2000-2001 годах в рамках библиотеки газеты «Дуэль» я выпустил два сборника, с общим названием «Война и мы», в которые входили мои дискуссии с оппонентами о причинах высоких потерь Красной Армии в Великой Отечественной войне.

 

Один сборник был посвящён «человеческому фактору» высоких потерь – трусости, подлости и тупости советского кадрового командования – копии царского ленивого, трусливого и тупого дворянства. А второй сборник был посвящён технической проблеме потерь – тому, что было «не так» в оснащении Красной Армии оружием и техникой.

 

И я впервые в советской исторической науке обратил внимание на крайне низкий – позорно низкий – уровень связи, особенно радиосвязи в Красной армии. Тем более по сравнению с немецкой. До меня об этом никто не писал – привычно винили Сталина в том, что он «уничтожил цвет командования Красной Армии», «не послушал мудрого Рихарда Зорге», «не привёл войска в боеготовность», «гнал солдат в наступление к праздникам, «не оснастил армию современными самолётами и танками» и. т. д. Об отсутствии надлежащей связи – никто ни слова!

Так вот, немцы раньше всех поняли, что современная война будет очень подвижна, но при этом главное в будущих подвижных армиях будет не то, что сразу бросается в глаза – не танки, самолеты и т.д., – а связь, связь и еще раз связь.

 

Я писал: если вы присмотритесь к мемуарам тех, кто начинал войну, то обратите внимание, что к 22 июня немцы забросили к нам в тыл неимоверное количество диверсантов, главной задачей которых было обрезать провода и убивать посыльных. Все! Без телефонной связи никаких армий, корпусов, дивизий и полков у нас в западных округах не стало. Вместо них образовались несколько тысяч рот и батальонов, которые действовали без единых планов и приказов. А штабные радиостанции армий, корпусов и дивизий были смонтированы в автобусах – легко распознаваемой цели для немецкой авиации. Через несколько дней не осталось и этих радиостанций.

 

Чтобы реально представить, что значит «иметь радиосвязь», давайте сравним насыщенность рациями наших войск и немецких.

 

Командующий Западным фронтом генерал армии Д.Г. Павлов объединял своим штабом 3-ю, 4-ю, 10-ю и 13-ю армии. Всего 50 дивизий всех видов, или в пересчете на подразделения, равнозначные батальону, – примерно 1300 батальонов, или более 400 батальонов, дивизионов и эскадрилий в расчете на одну общевойсковую армию. Так вот, к середине дня 22 июня – спустя несколько часов после начала войны – командующий 3-й армией донес, что из имеющихся у него трех радиостанций две уже разбиты, а третья повреждена. Павлов из Минска запросил три радиостанции из Москвы. Ему пообещали прислать самолетом, но не прислали. Фактически с этого дня все усилия штаба Западного фронта сводились не к планированию обороны, а к тому, чтобы узнать, где находятся войска и что делают. Никакой устойчивой связи с ними не было. Фронт развалился на отдельно действующие части.

 

А в это время немецкий, правда не пехотный, а мотопехотный батальон помимо ультракоротковолновой радиостанции на каждом бронетранспортере с радиусом приема-передачи 3 км имел на таких же бронетранспортерах еще и радиостанции для связи с командованием. Этих бронетранспортеров с рациями, защищенных броней, как наши тогдашние танки, и неотличимых от других типов машин, в штате немецкого мотопехотного батальона по расписанию на 01.02.1941 года полагалось 12 единиц! Вот и сравните – в нашей общевойсковой армии, объединяющей около 400 таких подразделений, как немецкий батальон, было всего 3 радиостанции на незащищенных автобусах, а у немцев по 12 на БТРах в каждом батальоне, не считая ультракоротковолновой рации на каждой единице боевой техники.

 

У немцев даже командиры артиллерийских взводов имели свой БТР с рацией, а в нашей армии и в 1945 году командиры танковых бригад возили командиров дивизионов приданных им артиллерийских полков с уже появившимися рациями снаружи на броне своих командирских танков.

 

Так какой нам был толк при такой связи от 10 тысяч танков в западных округах на начало войны?

 

Ещё. Геринг и Гитлер с самого начала поняли, что ВВС Германии (Люфтваффе) без радиосвязи ничего не стоят, поскольку самолетам в воздухе нельзя передать команду, а значит они не управляются в принципе. А неуправляемые войска – это не войска. Поэтому Гитлер и Геринг обеспечили всю свою авиацию надежной современной радиосвязью, причем, по максимуму. У немцев на одного человека летного состава (летчика, штурмана, стрелка) приходилось 15 связистов на земле уже к началу войны с нами. Зачем так много??

 

Связисты Люфтваффе ехали в гуще немецкой сухопутной армии на специально оборудованных бронетранспортерах с мощными радиостанциями. Но вместе с ними были не просто наблюдатели за воздушной обстановкой, а наводчики самолетов на цель, и не только на наземную. Когда они видели самолеты противника, то по радио сообщали об этом своему командованию Люфтваффе, которое по радио направляло в район цели те истребители, что уже были в воздухе и поднимало с аэродромов дополнительные. А наводчики с земли связывались с самолетами в воздухе наводили их на противника, указывая его численность, курс, высоту, давая этим немецким истребителям возможность атаковать с наиболее выгодного направления, например, со стороны солнца. То есть небо над немецкими войсками не только находилось под контролем с земли, но можно было управлять и всеми немецкими самолетами, находившимися в воздухе.

 

А у нас даже в 1942 году командующий ВВС в приказе отмечал, что 75% вылетов советской авиации делается не просто без управления, а и без использования радиостанций. Они, кстати, в это время были только на командирских самолетах, а у остальных – приемники. А командные пункты авиации в наземных войсках появились только к концу войны, да и то, судя по всему, это было далеко не то, что было у немцев.

 

Начальник немецкого генштаба сухопутных войск Ф. Гальдер в своем дневнике так оценил связь Военно-воздушных сил РККА: «Наземная организация, войска связи ВВС: войск связи ВВС в нашем смысле нет...»

 

Мне в 90-х – начале 2000-х оппонировал очень тогда известный военный «историк», «хрущёвец», кадровый полковник В. Анфилов, бессовестно брехавший в своих книгах с целью обгадит Сталина и обелить кадровое офицерство. Удивительно, но Анфилов писал, что Жуков для него великий полководец и кумир. Тем не менее, когда нужно было (святое дело!) извратить историю, Анфилов не жалел и «кумира», творя с его текстами то же, что и с моими.

 

Как вы поняли, я в тех сборниках показал, что основной технической причиной поражений начала войны было страшное отставание РККА в области радиосвязи. Предвоенные генералы преступно игнорировали её. Дело даже не в малочисленности радиостанций в войсках, а в том, что генералитет (вопреки, кстати, требованиям Сталина) радиосвязью не занимался – не обучался кодированию, шифрованию, радиоразведке и т.д. У немцев уже в дивизии радиосообщения автоматически шифровались машинкой «Энигма», а у нас большинство боевых сообщений шло открытым текстом. Вот запись в дневнике помянутого Ф. Гальдера за 18 июля 1941 года: «Перехвачена радиограмма штаба 26-й русской армии, в которой говорится, что назавтра намечено наступление четырёх стрелковых и двух кавалерийских дивизий противника из района южнее Киева».

 

В результате, с началом войны немцы не только знали о намерениях нашего командования, перехватывая сообщения, но по радио давали команды нашим войскам отходить, прекратить огонь и т.д. Это вызвало перепуг наших генералов, и они вообще прекратили пользоваться радиосвязью. Это смешно, но 23 июля, через месяц после начала войны, Сталин дал приказ «Об улучшении работы связи в РККА», в котором приказал использовать радиосвязь.

 

И вина за это бедственное положение радиосвязи лежит на предвоенном тупом и ленивом генералитете РККА, для которого этот вид связи казался слишком мудреным и нагло им игнорировался – зачем нужно возиться с шифрованием радиограмм, если на учениях связной на лошади любой приказ куда нужно отвезет? Достаточно сказать, что до войны в академии им. Фрунзе на изучение технических родов войск отводилось 340 часов. Но если из них кавалерию слушатели изучали 53 часа, то организацию связи – ни единого часа!

 

Анфилов это положение моего сборника «опровергал» так: «Считая главной причиной наших неудач в начале войны плохую радиосвязь, Мухин упрекает Жукова в «преступном пренебрежении к радиосвязи». Но еще в докладе на декабрьском совещании (1940 г.) Жуков (тогда командующий КОВО) подчеркнул: «Для полного использования наиболее современного средства связи – радио – необходимо навести порядок в засекречивании. Существующее положение в этом вопросе приводит к тому, что это прекрасное средство связи используется мало и неохотно»».

 

Как видите, получается, что идиот Мухин обвиняет генералов в том, что они не занимались засекречиванием радиосвязи, а Анфилов приводит слова Жукова, где он именно об этом и заботится! Но не спешите с выводом, вам нужно помнить, что этот факт вам сообщил «историк-профессионал». Поэтому сами продолжим читать выступление Жукова, усеченное Анфиловым: «…Принятая система кодирования приводит к большим искажениям и перепутыванию текста и к задержке в передаче сведений. Зачастую проще и быстрее послать делегатов, чем прибегать к передаче по радио. Необходимо ограничить засекречивание, точно указать, что следует засекречивать и что можно передавать открыто. Упростить систему кодирования».

 

Как видите, Жуков, хотя и не мог не знать, что противнику нельзя сообщать вообще ничего, предлагал передавать сообщения открытым текстом или примитивными кодами (солдат – «карандаш», снаряд – «огурец», и так всю войну), которые легко могут расшифровываться противником. И все это для того, чтобы подобные ему генералы в шифровках не запутывались и на учениях выглядели полководцами.

 

Прошла Великая Отечественная война, которая по идее, могла всему научить советских генералов. Или хотя бы многому. И вот через 50 лет началась позорная для Российской Армии Чеченская война. Нет, причин поражения в Чечне, конечно много, и связь на фоне предательства Кремля уже не главная причина, но все же, вот как специалисты описывали состояние радиосвязи и ее влияние на боевые действия в заметке А. Сергеева «Пока связист мотал катушку...» в журнале «Солдат удачи» № 6, 1997 года:

 

Одна дача военного чиновника средней руки из грачевского окружения стоит столько же, сколько 500 «Моторол», а их хватило бы для оснащения всех мотострелковых отделений, танковых экипажей, артиллерийских расчетов и разведывательных групп целой дивизии. (Уже в то время в дивизии ФРГ по штату было более полутора тысяч радиостанций – Ю.М.). Впрочем, я не берусь судить, что сегодня для России важнее – материальное благополучие отдельно взятого генерала или жизнь нескольких тысяч российских парней, готовящихся принять участие в новых авантюрах безответственных политиков», – этими словами А. Сергеев закончил свою заметку.

 

И вот проходит ещё более 20 лет, и начинается Кремлёвско-украинская война. И как вам нравится вот такое сообщение от 4 сентября: «Разведчики Вооруженных сил Украины не могут расшифровать радиоперехваты, поскольку российские военнослужащие используют тувинский язык для передачи информации. Об этом сообщило Министерство обороны России в своем телеграм-канале», – это шифрование сообщений?

 

Блогер, А. Морозов, известный в интернете как «Бойцовый Кот Мурз», участвовавший в боях на Донбассе в 2014 году, хотя и не непосредственный участник настоящих боёв там, но, судя по всему, имеет необходимую информацию с фронтов. И этот Кот зло пишет о том, что собой представляет современная связь, правда, «союзников» Вооружённых Сил России – милиции ДНР.

 

Не буду выделять этот его текст курсивом.

 

«Можно бесконечно с умилением смотреть на то, как играют дети, женщина примеривает обновки и на то, как ополчуги радуются получаемым от волонтёров «Баофенгам» – дешёвым аналоговым радиостанциям без шифрования, цены на которые в Республиках задраны в 3 раза и купленная волонтёрами оптом в РФ за 2 с небольшим тысячи рублей радиостанция избавляет вояк от уплаты 8 тысяч рублей на ближайшем базаре в Донецке.

 

– Вы же понимаете, что это открытая связь и противник будет вас прослушивать?

– Да, да понимаем. Есть кодовые таблицы…

– А вы точно будете ими пользоваться?

– Конечно будем!

 

И дальше можно смотреть с умилением, если не знаешь о существовании «Закона Роммеля для открытых радиосетей».

 

Этот закон очень прост и гласит он: «Как только что-то идет не так, и операторы открытых радиосетей, имеющие кодовые таблицы, оказываются в критической ситуации, они в состоянии стресса начинают радиообмен открытым текстом».

 

Можно долго рассказывать, что это только у нас так, из-за нашего раздолбайства, а «вот в нормальной армии, а не у нас…». Но Роммель-то этот закон обнаружил у нормальной армии – у англичан, – и использовал против англичан в Северной Африке.

 

«Лису пустыни» часто приписывают «какое-то сверхъестественное чувство ситуации на поле боя», которое, на самом деле, заключалось всего лишь в совокупности постоянно поступающей развединформации, грамотных методов её анализа и в быстроте «реализации» этих разведданных. Во время сражений с англичанами в Северной Африке одним из главных источников самой ценной информации о противнике становилась работа 3-й роты радиоперехвата 56-го батальона связи «Африканского корпуса» Роммеля, позднее переформированной в 621-ю отдельную роту радиоразведки.

 

Чем сильнее был кризис на поле боя, чем хуже складывалась для англичан обстановка, тем больше в эфире было радиообмена открытым текстом, который немедленно переводился, сверялся с ранее выявленными радиопозывными английских частей, накладывался на карту и становился причиной для ещё большего ухудшения обстановки. И эта система с положительной обратной связью исправно уничтожала раз за разом восстанавливаемые и переформировываемые англичанами «Силы Западной пустыни».

 

… В ставшей уже постоянной там рубрике «как помощнее пробить днище», ранее уже неоднократно упоминавшийся «военный эксперд» Шурыгин вещает: 

 

 

Из безусловного в этом корпусе только то, что куча людей отчиталась о множестве несделанных вещей. А что касается остального, то я, по своим источникам, по состоянию на сейчас и ближайшее будущее оцениваю этот «добровольческий корпус», формирование которого, может быть, станет когда-нибудь отдельным большим и красивым уголовным делом, как слишком дорогую попытку заселить «Дикое поле» каторжниками. Уверен, что можно было добиться того же эффекта, который будет от него в итоге, куда меньшими затратами.

 

…Понимаете, ситуацию, когда, например, в ДНР по укроповскому АГСу наши бьют из «Гиацинта» можно подать читателям «патриотической прессы» как «Подавляющее огневое превосходство», но профессионал-то от таких новостей схватится за голову. Они означают, что:

 

а) пехота не умеет использовать своё собственное тяжёлое групповое вооружение (о чём уже писалось и даже не мной, я цитировал Стаса Варга);

 

б) батальонные 120-мм миномёты и бригадные артгруппы «ниасиливают» поддержку своей пехоты по тем или иным причинам (выучка, точность огня, связь, взаимодействие или что-то ещё).

 

в) ресурс самых длинных наших 152-мм стволов сжигается на мелочи вместо контрбатарейки по «трём топорам» и другим более значимым чем расчёт АГС целям.

 

(СГС – советский 30-мм автоматический гранатомёт на станке, вес выстреливаемого снаряда – 280 грамм; «Гиацинт» – советская 152-мм самоходная пушка, вес её снаряда – до 50 килограмм; «три топора» – американские 155-мм дальнобойные гаубицы М777, которыми вооружены ВСУ, – Ю.М.)

 

Когда я получаю информацию из РФ о том, сколько там формируется новых «добробатов», у меня волосы дыбом встают. Сразу напрашивается вопрос: «А где вы начальников связи для этих батальонов возьмёте?». А нет их. Нету. Вот недавно в одном замечательном чате искал человек в очень боеспособное, в целом, подразделение начальника связи как раз примерно батальонного уровня. Там не я один связист в этом чате, мы ему хором сказали – «СВЯЗИСТОВ НЕТ И НЕ БУДЕТ!» И один из моих коллег добавил: «Берёшь сам находишь зародыша и растишь как можешь».

 

И чем будут эти добробаты без работающей 24/7 цифровой закрытой радиосвязи? Неуправляемой толпой оленей, которую укры, активно играя «от обороны», очень быстро отправят по кладбищам и больницам. Чем будет авансом прославленный Шурыгиным «Третий корпус», состояние связи в котором описывать тем, кто этого не видел, бесполезно – люди просто не поверят в то, что такое бывает? А оно бывает, бывает. Корпус будет огромной, чудовищной неуправляемой толпой оленей».

 

На этом закончу цитирование этого «Бойцового кота». Конечно, хочется думать, что он несёт отсебятину и ошибается… Хочется. Но опыт говорит, что этот Кот, скорее всего, прав.

 

И дело не в технике, дело в том, что, начиная от Петра III, это такая российская армия. В которой кадровое офицерство получает деньги не для того, чтобы уничтожить врага, а для того, чтобы большую зарплату и «пензию» получать, и выйти на эту пенсию через 20 лет. И чтобы: «Много лет в строю, но ни разу в бою!»