И снова статья о том же, чтобы читатели не забыли, что идёт смертельная борьба с ужасным коронаврусом.
Заболевание COVID-19 определяют после теста, и мне уже давно не даёт покоя вопрос – а кого именно тестируют? Какого-либо официального ответа я не нашёл, а в интернете на этот вопрос встретился лишь вот такой, более-менее внятный ответ: «Тестируют всех приезжих из-за границы, людей, которые контактировали с заболевшим(и), а также всех с признаки коронавируса, ОРВИ, гриппа или тех, у кого есть подозрения на коронавирус». И это похоже на правду, поскольку ни ко мне, ни к моим многочисленным знакомым даже в Москве до сих пор никто не обращался ни с предложением, ни с требованием сдать тест на COVID-19.
И если учесть, что границы были перекрыты, то можно с некоторым приближением сказать, что тестируются на COVID-19 люди, имеющие симптомы и подозрение, что они заболели ОРВИ в явной (температура и другие признаки) или в скрытой форме (контактировали с заболевшим).
Это важно учитывать, чтобы понять цитаты, которые я буду давать из статьи врача Александры Новосёловой. Я рекомендую прочесть её работу
https://www.facebook.com/alexandra.novoselova.568/posts/2768481496611359 полностью, хотя, надо сказать, её статья достаточно трудна для понимания и вообще, и потому, что Новосёлова злоупотребляет медицинскими терминами даже там, где они легко заменяются понятиями русского языка.
Она начинает с вопроса: «на что НА САМОМ ДЕЛЕ мы тестируем наших граждан?», и почему она начинает с этого вопроса, я изложу своими словами.
Грипп, или заболевания от острых респираторно-вирусных инфекций (ОРВИ) вызываются вирусами – мельчайшими микроорганизмами разных видов. В 60-е годы прошлого века в числе этих многочисленных вирусов было открыто и семейство коронавирусов, состоящее из 40 видов, из которых семь видов были определены как патогенные для человека (вызывающие болезнь). И с тех пор каждый год в числе всех людей, заболевших гриппом, встречаются те, у кого грипп (ОРВИ) был вызван не иными вирусами, а именно коронавирусами. «Распространенность обычной коронавирусной инфекции в структуре всех ОРВИ от 4 до 9%», – пишет Новосёлова, ссылаясь на учебники.
Можно взять Россию: на 19 июля проведено почти 25 миллионов тестов, выявлено 771 тысяча заражённых – это 3%. Такой малый процент объясняется тем, что тестировали не только гриппующих, но и здоровых людей из окружения заражённых. В США проведено 47,6 миллиона тестов, выявлено 3,8 миллиона заражённых – это 8%. То есть числа соответствуют доле короновирусной инфекции в сезонных эпидемиях гриппа во все времена. Если вы поняли, то и в прошлом году, и в 2018, и в 2017 году и т.д., тесты на коронавирус показывали, что от 4 до 9% гриппующих имеют антитела не к каким-либо иным вирусам, а именно к коронавирусу.
Но ведь и в 2020 году при тестировании гриппующих на коронавирус COVID-19, мы имеем всё те же результаты – число больных или заражённых в числе протестированных колеблется в пределах 4-9%. Что происходит? Отчего вопят о непрерывном росте числа заражённых коронавирусом?
Просто сошедший с ума мир никогда не делал такого количества, по своей сути, ненужных тестов. Ведь ничего не меняется от того, узнал ты, от какого вируса у тебя грипп или нет? Лекарства от вирусов нет, лечатся симптомы, и лечатся у всех одинаково – тёплое питьё и семь дней постельного режима. А в тяжёлых случаях медицина уже лечит осложнения.
Вот Новосёлова и задаётся вопросом: что мы пытаемся выяснить массовым тестированием? Количество заболевших «ужасной, смертельной болезнью» или долю в сезонном гриппе больных, у которых грипп вызван всеми ранее известными типами коронавирусов?
Понимаете, вот эту панику, которую вызвали в этом году, можно было вызвать с такими же результатами и в прошлом году, и 10 лет назад. А особенно издевательски выглядит то, что раньше можно было найти и более тяжёлые случаи эпидемии сезонного гриппа.
Новосёлова сообщает и без неё понятное: «Обнаружение у 80% и более из числа протестированных лиц бессимптомного носительства или легких форм заболевания covid-19, заканчивающихся самостоятельным выздоровлением, – это СРАЗУ характеристика инфекции, которая никак не может находиться в списке опасных. Потому, что опасность инфекции — это ее способность вызывать явные, тяжелые поражения органов и тканей у АБСОЛЮТНОГО БОЛЬШИНСТВА инфицированных. Т.е. при опасной инфекции 80% и более инфицированных не могут оказать сопротивление болезни и тяжело заболевают, а не живут обычной жизнью, без выраженной реакции на инфекцию со стороны организма.
Клиническая же картина легких случаев covid-19 и давно известной коронавирусной инфекции тогда и сейчас различий не имеет: обычная простуда, иногда с поражениями желудочно-кишечного тракта в виде легкого расстройства стула. Лечение у большинства острых респираторных вирусных инфекций также одинаковое, т. е. симптоматическое», – пишет А. Новосёлова и, как следствие, задаёт естественный в данном случае вопрос: «Какая же особенность ковидной инфекции вызвала переполох?»
И разъясняет: «В своих рекомендациях ВОЗ (и переписанные с нее калькой рекомендации нашего Минздрава) вплоть до середины марта с.г. упирали на то, что ковид вызывает «типичные изменения в легких». До такой степени типичные, что даже отсутствие лабораторного подтверждения ввиду несовершенства систем тестирования дает основания клинической комиссии выносить диагноз «COVID»… Все пневмонии (не только вирусные, но и бактериальные, осложнившие вирусные) полетели в ковидную статистику».
То есть врачи начали штамповать диагноз «коронавирус» по результатам компьютерной томографии всем заболевшим пневмонией, тем более, что в США за каждого больного коронавирусом страховые компании выплачивали больнице 13 тысяч долларов, а положенного на искусственную вентиляцию лёгких – 39 тысяч долларов. В России – 200 тысяч рублей. Однако постановка диагноза по данным компьютерной томографии, в конце концов возмутило специалистов: «Центр по контролю и профилактике заболеваний США (CDC) вынес резюме: «...Ни одно исследование ещё не подтвердило точность и дискриминационную ценность компьютерных томографий, чтобы отличить COVID от других вирусных пневмоний. Поэтому CDC не рекомендует КТ для первоначального скрининга, как подчёркивалось ранее. Лица с подозрением на COVID должны проходить ПЦР-тест, который является наиболее специфическим тестом...»
ВОЗ, спустя полтора месяца компьютерной томографии тоже начала требовать проводить ПЦР-тест, хотя и этот тест изначально не способен определить – этот тот короанвирус, который вызвал COVID-19, или иной?
ПЦР-тест определяет вообще всё семейство РНК вирусов, и Новосёлова продолжает: «Но ВОЗ точно знает нюансы метода ПЦР, которым она рекомендует диагностировать ковидную инфекцию, т. к. отдельно разъясняет: «...Поскольку существует много типов коронавирусов, рекомендуется не использовать термин «коронавирус» вместо COVID-19. Это помогает уменьшить неопределенность для классификации или кодирования заболевания...» Другими словами ВОЗ как бы говорит: мы знаем какой результат вам даст ПЦР, поэтому давайте заранее договоримся считать этот результат подтверждением ковидной инфекции».
Кстати, если обычные пневмонии лечить так, как будто они ковидные, то есть применять аппараты искусственной вентиляции лёгких, то, как утверждает Новосёлова, это может оказаться для больного смертельным.
Теперь добавлю сообщение американского врача Эндрю Кауфман (Andrew Kaufman) (ссылку на видео и на сокращённую стенограмму интервью с ним я дам в постскриптуме). Он объясняет и доказывает, что до сих пор никто не выделил этот пресловутый вирус SARS COV-2, который вызывает болезнь COVID-19.
Вдумайтесь в сказанное.
Вы поняли? Во всём мире идёт борьба с неким вирусом, который до сих пор никто не видел в чистом виде! Соответственно до сих пор неизвестно, СУЩЕСТВУЕТ В ПРИРОДЕ этот пресловутый SARS COV-2 или это только выдумка, и за SARS COV-2 принимают уже известные вирусы, вызывавшие грипп много лет до этого.
И, соответственно, В ПРИНЦИПЕ НЕВОЗМОЖНО ОПРЕДЕЛИТЬ, есть в данном больном этот вирус или его нет. Если этот вирус не выделен, то он неизвестен, соответственно В ПРИНЦИПЕ НЕВОЗМОЖНО найти, как с ним бороться, невозможно найти, что может вызвать иммунитет к нему – В ПРИНЦИПЕ НЕВОЗМОЖНО разработать вакцину.
И Новосёлова тоже большую часть своей работы посвятила рассмотрению этого вопроса. Она, в частности, пишет:
«Особенно актуальным становится требование выделения самого вируса при создании лабораторных тестов по совершенно новой, ранее не исследованной инфекции.
Но почему-то в «Инструкции по проведению этиологической лабораторной диагностики» в версии от 28.04.2020 Временных методических рекомендаций Минздрава по covid-19 нет ни одного слова о выделении вируса SARS CoV-2 как доказательства его существования у пациента.
Казалось бы, все лаборатории Роспотребнадзора должны были броситься искать вирус, выяснять и доказывать, что именно им вызваны все похожие пневмонии у пациентов, которым поставлен диагноз covid-19. Ведь у нас нет недостатка в заболевших — материала от больных бери-не хочу.
А на деле получилось, что отдан приказ – НЕ ИСКАТЬ.
…Логика, не поддающаяся разумному объяснению с эпидемической точки зрения.
Кстати, как и требование всем одеть маски, накашлять в них — и выбросить куда угодно, вплоть до мусорной урны, откуда порывами ветра особо опасный биоматериал на бумажном листочке разнесется по городу куда дальше, чем на 1,5 метра т. н. «социальной дистанции»».
Вы поняли? В мире до сих пор не выделен тот вирус, из-за которого остановлена экономика и общественная жизнь, а России его вообще запрещено выделять. Хотя без этого, повторю, невозможно разработать ни лекарство, ни вакцину против него.
Что в «сухом остатке»?
Каждый год в мире начинается эпидемия ОРВИ – иногда слабее, иногда сильнее. Из-за лёгкости протекания многих случаев заражения, их невозможно подсчитать, но тяжёлыми формами гриппа в мире заболевает до 5 миллионов человек, и ВОЗ считает, что в мире обычно умирает от гриппа до 650 тысяч человек. Повторю, эпидемия ОРВИ вызывается множеством самых различных вирусов, в числе которых скромное место (4-9%) занимает и семейство коронавирусов.
Пневмонией, заболевания которой ныне выдаются за заболевания коронавирусом, ежегодно в мире болеет до 17 миллионов человек, в 2017 году от пневмонии умерло 808 694 детей только в возрасте до 5 лет.
В 2020 году было заявлено, что сезонный грипп вызван неким вирусом SARS COV-2, и грипп 2020 года был объявлен эпидемией COVID-19, хотя вирус SARS COV-2 до сих пор не выделен в чистом виде – не установлено, есть он или его нет, и какова его природа.
И тупыми мерами под видом борьбы с этим вирусом, были нанесены огромные убытки экономике и общественной жизни мира. Для оправдания этих убытков всячески фальсифицировались и фальсифицируются итоги болезней и статистика – летальность нагло рассчитывается не ко всем заражённым, а только к заболевшим, причём, в заболевшие и в умершие от COVID-19 вносились и вносятся заболевшие от иных патогенных возбудителей.
Ну и следует отметить, что поскольку в СМИ и элите этих стран масса дебилов (кто за деньги, а кто искренне) перепугались быстрой смерти от этой болезни, то приведенный выше вывод никогда не будет доведен до масс – дебилы в СМИ и в элите никогда не согласятся признать себя дебилами. COVID-19 так и останется в истории мира самой страшной эпидемией!
Поймите, это умные люди могут признаться в своей ошибке или заблуждении, а дебил – никогда! И раз дебил начал твердить, что COVID-19 – это ужасно страшная болезнь, то он и будет игнорировать любые доводы и так твердить до самой своей смерти. Сколько бы людей не гибло, и какие-бы убытки не наносились народу от этого утверждения.
Ю.И. МУХИН
Сокращённая стенограмма интервью:
Доктор Эндрю Кауфман (Andrew Kaufman) в интервью с Делом Бигтри (Del Bigtree) на вопрос о сомнении в наличии вируса SARS COV-2 ответил:
– Я хочу всего лишь разделить два понятия: это название SARS COV-2, которым они назвали то, что считают вирусом, и COVID-19, как заболевание. Я, в принципе, отвергаю оба варианта, но это не значит, что я отрицаю смерть людей во время пика смертности с конца марта по май месяц. У меня просто другое объяснение этим смертям.
В самом начале, когда я заметил подозрительны вещи в политике властей по борьбе с пандемией, – а эта политика полностью противоречит всему тому, что предпринималось в прошлом, – я изучил статьи в которых утверждалось, что вирус был выделен. Этих статей было четыре. Я их внимательно прочитал, но мне пришлось кое-что уточнять по причине использованных в них терминов, – мне потребовалось время, чтобы понять, что именно они сделали. Я обнаружил, что они не выделили и не определили, что это за вирус.
Для того, чтобы выделить вирус – а вирус – это частица с мембраной, внутри которой находится генетический материал, а снаружи – протеин, – надо использовать повреждённую вирусом ткань больного человека, в данном случае – лёгочную жидкость потому, что больные имеют симптомы респираторной болезни. Но они не выделяли эти частицы из лёгочной жидкости и не проводили посев!
Недавно вышла статья, в которой задали прямой вопрос авторам этих четырёх статей – вы можете доказать наличие выделенного вируса? Все четверо ответили, что они не выделяли вирусные частицы и им неизвестно, о происхождении генетического материала.
На вопрос Бигтри, по какой причине исследователи не стали это выяснять, хотя в этом не было никаких трудностей, Кауфман ответил.
– Отличный вопрос, это очень важно потому, что все эти предпринятые правительствами меры были основаны на научных предположениях, не имеющих подтверждений. Эти исследователи всё это могли бы сделать – выделить вирус, – если бы вирусная частица существовала на самом деле. Процедура выделения нового вируса уже известна очень давно и применялась много раз. Эта процедура применялась при выделении многих других вирусов и низших организмов, так, что не было причин этого не делать. Стоимость чуть выше и необходимо больше времени. Сначала они могли бы найти генетический фрагмент, который они считают частью вируса, но не могут доказать его происхождение, и опубликовать это в виде предварительного отчёта. А затем провести и остальную процедуру определения, чтобы отбросить все сомнения в том, что это и есть тот самый вирус.
Бигтри перебил его утверждением, что Кауфман утверждает, что нет никакого нового вируса, что это обычный сезонный коронавирус, и Бигтри высказал собственное предположение, что на самом деле выделение вируса было проведено, но не был получен тот вирус, о котором все говорят. И задал вопрос – от чего болеют люди?
– Это вопрос, на который надо отвечать раздельно. Возможно, ответы будут разные в зависимости от географического положения и от того, что именно произошло. Я могу с уверенностью сказать, что нет ни одного учёного, который бы выделил этот вирус и установил бы его связь с новым заболеванием. Нет никаких научных доказательств этому. В разных местах наблюдались всплески смертности, но мы должны искать иные причины этой смертности в силу того, что нет никаких убедительных доказательств того, что их причиной является вирус.
Бигтри начал свой следующий вопрос с того, что во многих странах учёные находят коронавирус и в канализации, и в крови пациентов и уверяют, что он был уже в 2019 году, и спросил, если нет никакого вируса, то может ли Кауфман ответить на вопрос, что эти учёные ищут?
– Да, конечно. Они тестируют на наличие коротких фрагментов генетического материала, в данном случае – РНК (дезоксирибонуклеиновой кислоты). Это то, на чём основан ПЦР-тест. Но у них нет доказательств происхождения этого фрагмента РНК. Этот фрагмент РНК встречается во многих образцах, и я помню, что президент Танзании протестировал какой-то фрукт и тест оказался положительным. Что касается человеческого организма, то можно сказать, что это наша собственная РНК, выделяемая под воздействием различных условий, например, во время болезни или когда влажность очень низкая и тому подобных. Мы просто обнаруживаем фрагменты нашей собственной РНК, образующиеся в этих условиях, и нет оснований связывать её с вирусом.
Бигтри удивился – вы считаете, что мы заставляем людей носить маски и сидеть взаперти в домах только потому, что мы в тестах определяем нечто, что есть внутри нас??
– Именно это я и имею в виду, – ответил Кауфман. – Если наш организм подвергается атаке, если даже вы слегка порезали палец, то наш организм отвечает тем, что производит антитела, протеины, мобилизует клетки, чтобы ничего не угрожало целостности организма. Скорее всего, ПЦР-тестом мы устанавливаем ответ организма и ничего более определённого. Невозможно определённо сказать, что именно определяется этим тестом. Что касается определения РНК, то мы ничего не знаем об источнике РНК и у нас нет «золотого стандарта», с которым необходимо сравнивать обнаруженные РНК (нет выделенного вируса), нет установленного уровня ошибок и невозможно вычислить этот уровень. Тест на антитела даже менее специфичен, даже в инструкции относительно тестов на антитела сказано, что их не стоит использовать для диагностики SARS COV-2. Что касается тестов ПЦР, то и производители тестов прямо говорят, что их нельзя использовать для диагностики. Ситуация такова – чем больше тестов, тем больше положительных результатов. А потом СМИ будут вещать об увеличении случаев заболевания, опираясь только на результаты этих тестов без привлечения клинической информации о том, здоров этот человек или нет.
Бигтри предваряет вопрос вступлением, в котором рассказывает, что по сообщениям врачей поражение лёгких было непохоже на вирусную пневмонию, и аппараты искусственной вентиляции лёгких нельзя было применять – они убили 9 из 10 пациентов. После того, как Бигтри дал возможность одному из этих врачей публично сообщить об этом, методика лечения была изменена и вместо ИВЛ больным начали просто давать кислород. Что Кауфман думает о методике лечения?
– Тут много надо учитывать, но самое главное, что необходимо понимать, это, по крайней мере, то, что американским врачам запретили делать вскрытия этих умерших пациентов. Если бы у нас была возможность делать вскрытия, то мы бы узнали причину смерти. Есть данные из Италии о проведённых вскрытиях и в легких было обнаружено множество кровяных тромбов и лёгочная эмболия (закупорка сосудов). Вирус тут ни при чём, причин может быть много, но вентиляция лёгких под наркозом безусловно может вызвать образование тромбов, и вызвать проблемы с кислородным голоданием и приводить появлению его симптомов.
Наличие такой аномалии во время кризиса в здравоохранении должно было стать поводом серьёзного расследования. Предметом расследования должны стать все, кто умер при подозрительных обстоятельствах или имел подозрительные симптомы. Если человек умер, то он должен быть вскрыт, следователи из агентства здравоохранения должны прийти и разобраться с тем, что произошло. Насколько мне известно, не было предпринято ничего подобного…
Есть много свидетельств, но главное то, что почти все страны мира одновременно проводят одну и ту же идентичную политику в отношении этой ситуации. На самом деле это не имеет прецедента. Это свидетельствует об отсутствии национального суверенитета, в противном случае было бы больше вариаций того, как в разных странах справляются с этой ситуацией.
И вы правы, даже если бы и существовал настоящий вирус, который бы был страшен, то зачем закрывать бизнес, зачем закрывать больницы и увольнять медработников, то есть делать прямо противоположное тому, что надо делать в кризисной ситуации? Ничего не сходится! Тут другой мотив. Я считаю, что главный мотив в том, чтобы перестроить наше общество в глобальную систему с крайне ограниченными свободами. Вот почему они отнимают у нас свободу и указывают нам, что единственный путь восстановить свободу – это позволить правительству следить за каждым нашим шагом, за каждым аспектом нашего здоровья, целостности нашего тела, и даже возможно за нашим поведением, куда мы ходим, с кем мы общаемся. Очевидно, что от этого свободы не прибавится, это станет инструментом для большего контроля. Я хочу добавить одну очень важную мысль:
если нет доказательств наличия вируса, то для чего на самом деле нужна вакцина?
На этот вопрос Дел Бигтри прореагировал: «Это тот вопрос, который сегодня, вероятно, не даст мне уснуть.
